Читать «Камбрийская сноровка» онлайн - страница 21

— На остров нужно везти вино. Саксы виноделием не занимаются, у бриттов так холодно, что лоза не живет. А они христиане, им для причастия надо. Я притворяюсь купцом — как я могу не брать товар? Ничего не возьму или возьму неверный — заподозрят. Теперь же мы похожи на настоящих торговцев…

Анастасия испугалась. Куда они плывут? Куда же занесло Августину? Что это за земля, где и лоза мерзнет? Край вечного льда? Вспомнились карты, что показывал учитель: круг тверди земной, Иерусалим в середине. Восток и Райский сад сверху, слева — тьма и лед, справа — жар и песок. Внизу, повыше обители зубастого, о пяти хоботах и шести фонтанах, Левиафана — два острова. Британия и Гиберния. Сестра обосновалась на большем, на нижнем краешке. И там, оказывается, люди живут. Больше того. И там когда–то стояли легионы.

Ирландское море опасно, но кормчий был весел. Говорил, что от Пемброука до Думнонии самый страшный враг — деревянная ладья пиратов из Хвикке. Этим даже рабы не нужны, режут всех. Резали! Теперь королевства саксов–язычников больше нет, спасибо героям Британии, и Немайн–холмовой. Холмовая, видимо, потому, что всех земель у нее один холм. Немайн — имя, под которым скрывается сестра. Один холм… немного — но оба великих Рима стоят всего на семи, а славному Амальфи хватает лишь склона.

Баян, будто всю жизнь провел в морях за торговлей, рассказывал, что с исчезновением Глостера и Бригстоу пиратство не сошло на нет: камбрийцы и ирландцы тоже шалят, но с ними рискуешь больше деньгами, чем жизнью: даже если нет денег, ирландцы позволяют выкуп отработать. Сам святой Патрик пять лет пас свиней одного из прибрежных кланов. Если кельты возьмут корабль…

— Кричи: «Выкуп!», и все будет хорошо. В худшем случае придется терпеть дурное общество около года. И латынь, и греческий сойдут: это слово морские разбойники отлично знают. Увы, в этих морях остались саксы Уэссекса. Если нападут и ворвутся на палубу — кому доверишь честь тебя убить?

Страшные слова, но — правда. Дочь Ираклия не может быть запятнана! Значит… Но доверить право решить свою судьбу одной из девиц с саблями, что приставили в степи? Тем, у кого для нее находится изредка ломаное греческое слово: «Нельзя», «Не следует», «Не надо»… Отцовская кровь — персидских царей и римских граждан — требовала кинжал. Уже не маленькая, сама обязана! Но погубить душу? Сказала:

— Тебе. Ты спас от неволи.

— Тогда, если что, держись рядом. Чтобы я успел.

Помяни черта, он и явится! Когда позади показалось три корабля под желтыми флагами, она и встала рядом с воином, хотя было страшно — так, что из головы все молитвы вылетели, даже «Отче наш». На губах осталось только: «Спаси меня, Господи…» На подходящую смерть смотреть не стала. Уставилась на доски палубы, старалась не слышать панических команд и ждала — удар, боль, смерть. Быструю, короткую, милосердную…

Смерть медлила.

Сначала к страху примешалась обида: как же, умереть в нескольких часах пути от сестры. Потом — злость. Августина–Ираклия, значит, армии бьет, а для Анастасии три жалких корабля — гибель? Вот что значит — четыре года ничему не училась! Вот что значит — вместе с матерью посмеивалась над сестрой, что аварский клинок рядом с постелью пристраивала и схемы боевых машин разбирала… Но если нет умения, чтобы выжить или биться, то храбрость от силы не зависит.