Читать «Дай Мне! (Song for Lovers)» онлайн - страница 44

– …пойду… да… а чего… и выпишу нахрен…пусть, гад такой, посидит, подумает…

Антон встал и пошел. Болели локти. Спина мерзла, как будто сзади кто–то уперся взглядом и смотрел, смотрел, смотрел… Антон вышел к какому–то дому и, подумав, зашел в подъезд. Сел на холодные ступени и стал забивать косяк. Потом блаженно закрыл глаза и увидел липкое розовое облако. Горло сжалось от удушья. Его кто–то схватил за шиворот и с размаху ударил по голове чем–то тяжелым. Антон на мгновение распахнул глаза и увидел перед собой красную сальную рожу, усы и лысину.

– Нарк поганый… – прошипела рожа басом.

Антон испугался и в тот же миг почувствовал, как ему отдирают уши, закричал, выворачивая горло, кровь хлынула в рот. Он захлебнулся и упал, увязнув в розовой пелене…

Очнулся в луже, на битых кирпичах. Полежал, соображая, что же произошло, потом пощупал голову. Затылок был липкий, а левое ухо саднило и висело, как желе, с лохмотьев капала кровь. Антон поднялся и пошел, уперся в шершавую стену, развернулся и пошел обратно.

Дождь размеренно урчал в водостоке.

В окно пахнуло жаром, сочная зелень облепляла дворы и заглядывала в окно. Кошачина, лежащая до этого тихо–мирно на кровати, потянулась, выпучив пушистое пузо и стервозно посмотрела на Галю. Галя так же посмотрела на кошачину и кошачина задумчиво отвернулась. Стоящие на столе динамики мерно стучали и по комнате лилось: «So give me coffee and TV, be history…» Галя часто поморгала, но глаза все равно резало. Солнце, свежее, только что вставшее, нестерпимо светило, и Галя щурилась, чертыхаясь. «I«ve seen so much, I«m going blind and I«m brain dead virtually…» Она всю ночь сидела в чате и поэтому голова трещала и пухла. Зато Галя познакомилась с тремя парнями, но сейчас она не хотела никого видеть. Не хотела куда–то идти, ждать их, рассказывать о себе, слушать их биографию. Галя отключилась от инета и сидела так на стуле. Потом согнала с кровати успевшую крепко уснуть кошачину и мгновенно провалилась в сон. Кошачина, пользуясь этим, сначала погрызла Галины ноги, потом посидела у ней на голове, а затем вытянулась рядом и уснула опять.

Гале приснилось, что она прыгает с дома на дом, как в «Матрице». Дух захватывало и сердце в момент полета испуганно замирало. Проснувшись в четыре, когда солнце накалило воздух и ожгло листья, заставив их расточать приторный аромат, Галя вспомнила сон и подумала: «Значит, я расту».

Расти Гале Романовой было некуда – сто восемьдесят сантиметров ее возвышались над однокурсницами и даже над некоторыми однокурсниками. В модели она идти не хотела, справедливо полагая, что не выдержит ограничений в питании и прочих атрибутов модельной жизни. В баскетболистки тоже не хотела, так как не любила баскетбол. Еще в школе тяжеленный пыльный мяч, то и дело прилетавший Гале по носу и разбивающий его в кровь, в прямом и переносном смыслах отбил всякую охоту к баскетболу, а заодно и ко всем играм с мячом, исключая «картошку».