Читать «Сказание о Лаиэ-и-ка-ваи» онлайн - страница 72

Путешествуя, как велел ему долг прорицателя, Хулу-маниани пришел в Ваи-луа. Слушайте все! Там собрались все девственницы Кауаи, дочери вождей и других могущественных людей острова пришли по приказанию Аи-вохи-купуа, чтобы он выбрал себе в жены ту, которая понравится ему больше других.

Прорицатель вошел в середину толпы, — слушайте все! — когда девушки уже стояли перед вождем.

— Отчего тут столько народу? — спросил Хулу-маниани одного из жителей Ваи-луа. — Отчего девушки стоят перед вождем?

— Они пришли сюда по приказанию Аи-вохи-купуа. Двух из них, которые ему понравятся, вождь сегодня возьмет в жены вместо Поли-аху и Хина-и-ка-маламы, — ответил тот.

— О вожди! — крикнул тогда, выйдя вперед, Хулу-маниани. — Мудр наш вождь, что решил взять в жены девушку, которая ему понравится, однако среди этих девушек нет достойной занять место Поли-аху и Хина-и-ка-маламы. Если бы они могли сравниться красотой хотя бы с одним левым бедром любой из моих дочерей, тогда другое дело. Славные девушки собрались здесь, но всем им далеко до моих дочерей.

Злобно крикнул Аи-вохи-купуа:

— Не знали мы, что у тебя есть дочери!

И все вожди, которые привели к Аи-вохи-купуа своих дочерей, смотрели теперь на Хулу-маниани, как на заклятого врага.

— Разве не я, не щадя моих сил, искал повсюду владычицу Гавайев? — отвечал прорицатель на злые слова вождя. — Теперь она стала моей дочерью, и ее сестры тоже стали моими дочерьми. Если явится сюда моя дочь, если станет она посреди моря, волны придут в смятение, а если ступит она на землю — поднимется ветер, солнце скроется с глаз, польет дождь, ударит гром, сверкнет молния, дрогнут горы, вода хлынет на землю и пожелтеет океан, если явится сюда моя дочь и госпожа.

Всех, кто был в Ваи-луа, испугали слова прорицателя, а те, кто привел в Ваи-луа своих дочерей, сильно разгневались.

Они стали уговаривать вождя посадить прорицателя в тюрьму, где были одни преступники.

Долго уговаривали они вождя, и он решил держать прорицателя в тюрьме до самой его смерти.

В ту же ночь, перед утренней зарей, прорицатель воззвал к своему богу, и, едва показались первые лучи солнца, дверь отворилась, и прорицатель, никем не замеченный, вышел на волю.

Поутру вождь послал иламуку поглядеть, что сталось с прорицателем.

— Эй, Хулу-маниани! — крикнул иламуку. — Хулу-маниани! Эй, прорицатель! Эй, ты живой или мертвый?

Трижды взывал иламуку к прорицателю, и трижды ответом ему было молчание.

— Прорицатель умер, — сказал иламуку Аи-вохи-купуа.

Тогда в хеиау стали готовиться к церемонии каувила и жертвоприношениям. Вождь приказал старшему служителю хеиау положить тело прорицателя на жертвенник перед алтарем.

Прорицатель был уже далеко, когда он услышал приказание вождя, но ночью он возвратился, обернул тапой стебель банана, как оборачивают мертвое тело, положил его на то место, где недавно лежал сам, и только после этого вернулся к дочерям. Он рассказал им о своих злоключениях и накануне дня жертвоприношения вместе с Лаиэ-и-ка-ваи и ее сестрами взошел на борт двойного каноэ.