Читать «Записки палача, или Политические и исторические тайны Франции, книга 1» онлайн - страница 223

После этого началось совещание, которое кончилось повелением оставить это дело в суде. Это значило, что судьи не могли сойтись во мнениях по этому делу».

Спустя почти целое столетие я печатаю эту защитительную речь моего деда, который осмелился заявлять о правах или, лучше сказать, о прославлении нашего звания, мысль о чем не раз приходила мне в голову.

Я воздерживаюсь от всяких объяснений. Что значат самые логические доказательства против могущественного голоса внутреннего чувства, которое, по справедливому выражению адвоката маркизы; всегда будет законом для целого света. Это внутреннее чувство прощает дуэлянту и презирает палача; но каким образом оно может презирать его, не презирая в то же время казни? Вот единственное замечание, которое мне хотелось сделать.

Возвратимся к Шарлю-Генриху Сансону. Мне необходимо еще рассказать историю его первой любви, интересную в том отношении, что предмет этой любви, называвшийся прежде Марией-Жанной Гомар-Вобернье, впоследствии стал называться графиней дю Барри.

Глава VIII

Дом Жана-Баптиста Сансона

Драмы, которые разыгрывались в это время и которые мне хотелось представить в некоторой связи, заставили меня оставить пока в стороне все то, что касается только судьбы нашего семейства и вследствие этого несравненно меньше интересует читателей. Но так как мне хотелось, чтобы биография нашего семейства была по возможности полна, то я прошу позволения снова представить несколько картин из быта нашего семейства, познакомить с некоторыми новыми подробностями внутренней жизни одного из тех домов исполнителей приговоров, мимо которых прохожий проходил всегда с ужасом и негодованием и которые осыпал проклятиями.

Кажется, что мне удалось уже достаточно познакомить читателей с личностью Марты Дюбю, вдовы Шарля Сансона II, которой Бог дал дожить до глубокой старости и видеть, как множилось то поколение, которое, по мысли ее, вступило в такое ужасное звание и взялось за выполнение таких страшных обязанностей. Но мне также кажется, что я недостаточно еще познакомил читателей с личностью Шарля-Жана-Баптиста Сансона, который, как мы видели, стал родоначальником многочисленного поколения, представители которого занимали во многих городах Франции ту должность, которая как будто стала принадлежностью всех лиц, носящих нашу фамилию. Я оставлю в стороне всех этих господ де Тур, де Прованс, де Реймс и прочих, чтобы заняться исключительно господином де Пари, который был главой семейства и во многих отношениях играл самую видную роль среди своих собратьев по ремеслу. Дом парижского исполнителя стоял всегда выше уровня домов, принадлежавших лицам того же звания в провинции. Это было что-то вроде метрополии, в отношении к которой все исполнители считали себя вассалами. Я не говорю уже о том, что очень часто нас призывали в разные города провинции для того, чтобы распоряжаться казнью, даже в тех случаях, когда мы избавлены были от тяжелой обязанности исполнять ее собственноручно. Мало этого: наши собратья по ремеслу присылали к нам своих сыновей, которым думали передать свою должность, с просьбой принять их в звании помощников к себе и приучать к отправлению наших кровавых обязанностей. Мы редко отвечали отказом на эти просьбы и охотно отворяли для этих молодых людей двери нашего дома, который таким образом стал чем-то вроде учебного заведения, в котором эти молодые неофиты проводили все время своего учения.