Читать «Том 23. Статьи 1895-1906» онлайн - страница 177

Елена — девушка слабовольная; речи Лота, быть может, не касаются её души, но влекут её к молодому человеку, возбуждают в ней любовь к нему. Лот, в свою очередь, тоже увлекается ею, и с каждой новой беседой это увлечение растёт в нём. Но он слишком занят своей мечтой о счастье всех людей и не замечает странной плаксивости этой девушки, рокового признака её дурной наследственности. Гофман почти сразу чувствует в Лоте своего врага:

«В высшей степени опасный мечтатель, этот господин Лот», — говорит он Елене после своей попытки уговорить её жить с ним, как с мужем. Ему неприятно присутствие Лота в доме, но, человек жалкий и трусливый, — он сначала не может показать это бывшему товарищу, а когда, наконец, говорит, — так делает это дрянно, грубо и даже не возмущает Лота, а лишь вызывает в нём презрение. Он боится Лота, боится его «затеи» — изучить быт углекопов, тех людей, трудом которых он, Гофман, живёт. По мнению Гофмана, углекопы живут «в общем очень хорошо». Во время разговора о намерении Лота заняться бытом углекопов Гофман, пользуясь присутствием Елены, заговаривает с Лотом о его отношениях к девушке, с которой Лот был некогда помолвлен. Это нужно ему только для того, чтобы подорвать доверие Елены к Лоту. Но он дурно рассчитал и не достиг желаемого. Елена объясняется с Лотом, который всё ещё не замечает, что он живёт среди людей, отравленных ядом, не способных к здоровой жизни и деятельности. Всё идёт хорошо между ним и девушкой и так продолжается до пятого акта.

В пятом акте у жены Гофмана наступают роды, на сцену является доктор Таммельпфениг, старый товарищ Лота, и открывает ему глаза. Он говорит Лоту, что «если для него важно произвести на свет род людей, здоровых телом и душой», он не достигнет этого женитьбой на Елене, рождённой алкоголиком, развращённой физически, слабой морально. Лот — в ужасе. Он любит Елену, да, но считает преступным жениться на больной и увеличивать количество больных людей на земле, и без его помощи густо населённой ими.

«Есть три выхода, — говорит он, — или я женюсь на ней и тогда…»

Тогда ему пришлось бы всю жизнь посвятить возне с больной женою и детьми. Ему нужна жена здоровая, жена-товарищ, способный рисковать всей личной жизнью ради осуществления идеала. Он видит, что Елена не способна на это, и говорит:

«Нет, этот выход невозможен. Или — пуля в лоб… Ну, тогда, по крайней мере, будет хоть покой. Но нет, так далеко мы ещё не зашли… Это всегда успеется. Итак — жить, бороться! Дальше, всё дальше…»

Лот произносит эти слова не как обещание и клятву; он говорит их просто, спокойно, только определяя себе своё будущее.

Он уходит. Когда Елена узнаёт об этом, она бросается в свою комнату и там зарезывается. Её не жалко, ибо погибает тот, кто должен погибнуть, чью гибель жалость не предотвратит. Кто не может жить для жизни, не нужно, не стоит жалеть о его смерти.

Драма, в узком смысле слова, разыгрывается между Лотом и Еленой; остальные действующие лица пьесы просто погибают от алкоголя, обжорства и разврата.

Но Гауптману на этот раз удалось написать удивительно яркую картину. Все эпизодические лица хотя обрисованы немногими резкими чертами, но живы и ясны. Вообще, на наш взгляд, это — лучшая из пьес Гауптмана, так часто лишённых ясности и простоты и страдающих какой-то недоговорённостью.