Читать «Сексуальная жизнь в Древнем Риме» онлайн - страница 31
Отто Кифер
Полибий подтверждает («История», xxxi, 25, как цитирует Афиней, «Пирующие софисты», 6, 274 и далее): «Катон публично выразил свое неудовольствие тем, что многие люди завозят в Рим чужестранную роскошь: они покупают за триста драхм бочонок соленой рыбы с Черного моря и готовы за красивого раба заплатить больше, чем за поместье». У Веллея Патеркула («Римская история», ii, 1) мы читаем о несколько более позднем периоде: «Могуществу римлян открыл путь старший Сципион, их изнеженности – младший: ведь избавившись от страха перед Карфагеном, устранив соперника по владычеству над миром, они перешли от доблестей к порокам не постепенно, а стремительно и неудержимо; старый порядок был оставлен, внедрен новый; граждане обратились от бодрствования к дреме, от воинских упражнений – к удовольствиям, от дел – к праздности. Тогда ведь воздвиг Сципион Назика портик на Капитолии, тогда Метелл построил то, о чем мы уже говорили, тогда же был сооружен в цирке самый красивый портик Октавия, за общественным великолепием последовала частная роскошь».
Если изучить все эти свидетельства непредвзято, то неизбежно придем к следующему выводу: произошло экономическое превращение небольшого государства мелких земледельцев в могущественную олигархию процветающих, но необразованных землевладельцев, торговцев и финансистов, которым противостоял класс пролетариев. Легко понять, что в ходе этой экономической перемены должны происходить гражданские беспорядки и характерная классовая борьба, так как новое богатство и роскошь подавляли старую мораль, открывая невообразимые возможности для тех, кто мог захватить и удержать власть. Гражданские войны Мария и Суллы, Помпея и Цезаря были неизбежны. Братья Гракхи сделали последнюю тщетную попытку поставить на ноги старый Рим мелких земледельцев, но эпоха Суллы уже представляла собой лишь борьбу за власть и богатства Рима. Веллей пишет («Римская история», ii, 22): «Все государство пришло в беспорядок… алчность стала подавать повод к жестокости, а виновность стала определяться размером имущества, и, кто был богат, тем самым был уже виновен, каждый сам оплачивал угрозу своей жизни, и ничто не казалось бесчестным, если сулило прибыль».
Старая организация семьи со всеми ее ограничениями личной свободы посредством господствующей
И не следует удивляться этому распаду, если вспомнить аналогичные обстоятельства бума в Германии после Франко-прусской войны или даже в период после Первой мировой войны. Когда рушится целая экономическая эпоха, невозможно, чтобы природа и облик женщин остались неизменными, особенно когда новое богатство и новые возможности оказывают более сильное воздействие на дух женщин, чем мужчин.
