Читать «Путь диких гусей» онлайн - страница 17

— А тебе она уже надоела, коль меняешь?

— Она у него, как твой ишак, кусается, — засмеялся второй старик, показывая гладкие розовые десны, — он же ее халвой не кормит.

— А меня до дома она довезет? — с улыбкой спросил караван-баша.

— Зачем тебя везти? Да ты впереди ее побежишь быстро, быстро.

— Ладно, оставь старуху себе, может, и пригодится еще. Лучше бы свежей рыбкой угостил. Есть рыбка-то?

— Нынче с рыбой совсем худо стало, — закачали старики головами, — ушла от нас рыба. Очень худо.

— Это куда же она подевалась? Или переманил кто?

— Водяной бог на нас осердился, далеко отсюда угнал рыбу, а нам ершей да щуку оставил. Зато завтра, послезавтра мяса много будет. Оставайся у нас ночевать, медвежатиной накормим, а ты нас халвой угостишь.

— Видать, на охоту кто собрался? — поинтересовался хивинец.

— Да, наш хан Едигир на медведей пошел, на ту сторону реки. Как убьет первого медведя, большой праздник будет. Тогда и наши мужики пойдут жирного мишку мал-мал рогатиной щекотать, ловить. Будет мясо…

В этот момент на поляну вывалила первая сотня, ведомая самим Кучумом. Он огляделся и, заметив рядом с караван-башой стариков, направил коня в их сторону.

— Эй, сивые бороды, — окликнул он сжавшихся в комок стариков, — кто мне покажет, где ваш хозяин на медведя охотится? Хорошо заплачу. А?!

Но старики испуганно замотали головами, словно и не слышали про обещанную награду.

— Откуда бедный человек знает, где наш хан охотится? — прошамкал один. — Он, как орел, летает, где пожелает. А путь самого орла кто знать может?

— Орел, говоришь? — грозно переспросил Кучум, наезжая на них конем. — А этого попробовать не хочешь? — И он с силой полоснул плетью по ближайшей к нему голове. — Говори, а то пожалеешь о том дне, когда на свет появился!

— Хан, они мне сами говорили сейчас, что охота идет на том берегу, — показал рукой караван-баша.

— Это я и без тебя знаю, — зло выдохнул воздух через ноздри Кучум. Потом перевел узкий прищур своих темных глаз с одного на другого и, что-то решив про себя, дернул коня за повод и поскакал вслед уходящей сотне.

Старики тут же поднялись на ноги и, ни слова не сказав караван-баше, медленно поковыляли обратно в поселок. Не осталось на поляне ни детей, ни даже рыжих собак, Только маленький хивинец гладил меж ушей своего любимца осла и соображал, как ему побыстрее вернуться обратно домой из проклятой Сибири.

…Сотня примостилась на корточках на берегу большой сибирской реки, обмотав вокруг руки поводья своих коней. Каждый воин зло и напряженно вглядывался в лицо стоящего перед ними человека. Они ждали, что он скажет им сегодня. Ни смешка, ни говорка среди них. Молчит сотня.

Тишина нависла и над ними и над сибирским селением, плотно затворившим ворота, загнавшим внутрь детей и скот. Только то там, то здесь мелькнет над стенами чья-то голова и опять никого не видно.

Лишь огромное и неохватное для глаза смертного сибирское небо нависло над тайгой, рекой и людьми. Жесткое и мрачное небо страны Сибири, так не похожее на ласковое южное небо, нежное, как лицо невесты. То небо ласкает глаз, это — ранит, давит вниз, заставляет пригнуть голову, втянуть ее в плечи, прижаться к земле. Да и само северное небо, как зрачок, смотрящий сверху через обрамление сизых наполненных водой туч, со стволами-ресницами темных елей, упершихся кронами в небесную глазницу. Смотрит небесный глаз за людьми, и не убежать от него, не спрятаться.