Читать «Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945» онлайн - страница 70

– Неужели драпают? – высказываю свои соображения.

– Да-а, странно.

Неожиданно впереди по курсу в небо упираются голубые лучи прожекторов.

– Пора менять курс. Идем к железной дороге.

– Ой, паровоз! Эшелоны…

Я записываю условные значки на карте, призванные рассказать о виденном, указать точное время и высоту, с которой производилось наблюдение.

– Эшелоны! Точно!

– Эх, бомбочек бы…

Облачность все ниже. Высота 600 метров. Жутко: вдруг подобьют. Далеко не спланируешь, тут и упадешь – прямо в лапы к фашистам. Разворачиваемся, идем назад. Опять наткнулись на «эрликоны». В ярком, слепящем свете засверкали плоскости, расчалки, межкрыльевые стойки. Нина пошла со снижением, давая мотору полную мощность. Выйдя из зоны огня, шли с набором высоты в сторону нашего плацдарма. Обошли стороной багеровский аэродром противника. Ни одно орудие не выстрелило. Я уже предвкушала горячий ужин, встречу с землей, друзьями: до линии фронта рукой подать. Но вдруг небо над Митридатом засветилось разноцветным «фейерверком» из «эрликонов». Включились прожекторы. Один луч поймал следовавший за нами наш самолет. Он засветился ярким крестиком, и тут же я увидела тоненькую предательскую струйку темноватого дыма, не похожего на обыкновенный выхлоп, но еще не предвещавшего опасности. Струйка не рассеивалась. Машина то взмывала вверх, то устремлялась вниз или в сторону, однако дымила все сильнее, и пламя все больше распространялось по самолету, разгораясь, словно угли в железной печке, раздуваемые чьим-то сильным дыханием. Но вот самолет стремительно срывается к земле. Один прожекторный луч отделяется от общего снопа и провожает горящую машину до земли. Ближайшие дома озарились вспышкой взрыва.

– Взорвался… – прошептала я, потрясенная.

Он взорвался! Взорвался прямо под нами. Этот дым… пламя, похожее сначала на обыкновенный выхлоп. Две или три разноцветные вспышки – взорвавшиеся ракеты, словно прощальный привет… Еще минуту назад я болтала с летчицей об ужине, и она отвечала смеясь. А теперь мы умолкли, потрясенные увиденным. Молчали. Ни слова. Ни единого звука. Казалось, что и мотор приумолк. Мучительно угнетало сознание своего бессилия: я не могу им помочь!

– Докладывай без перерыва все, что видишь вокруг, – пришла мне на помощь летчица.

– Это Женя! – вырвалось у меня неожиданно.