Читать «Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945» онлайн - страница 69
Ольга Тимофеевна Голубева-Терес
Внезапно мы выскочили на аэродром. Чей? Да это же истребители стоят! А вот и Фонталовская.
– Разворот вправо! Курс… – командую я и беззвучно радостно смеюсь. Усталость отступает.
После посадки я медленно вылезла из кабины. Нехотя подошла к командиру:
– Разрешите получить замечания.
– Все полеты вполне, вполне на уровне. Бомбометание, разведка, маршрут… – в общем, все хорошо. – Тут она запнулась. – Только вот последний отрезок маршрута ты мало работала. Понимаю: устала… Но вышли к аэродрому хорошо. Молодец! Ставлю «отлично».
Я опустила глаза. Сама-то я знала истинную оценку на последнем этапе: в трех соснах заблудилась…
Фанерные кометы
Около полуночи нам с Ульяненко дали новую боевую задачу: произвести разведку тыла вражеских войск – выяснить движение по дорогам от Керчи на запад и места скопления их живой силы и техники. До этого мы летали на Булганак, неподалеку от линии фронта. А теперь надо пройти в глубину до 100 километров. Задача очень сложная, связанная с большим риском. Полет в Булганак кажется прогулкой в сравнении с предстоящим.
– Идем в самое пекло, штурман.
Я молчу. Думаю о том, что ходить на бомбежку почетней. И результат налицо. А длительный полет на разведку выматывает все силы, вызывает досаду, особенно когда идешь без бомб. Видит око, да зуб неймет. Ну а если взглянуть не со своей колокольни, то неизвестно еще, что результативней. Все данные разведки, полученные из разных источников, суммируют в вышестоящем штабе и представляют цельную и развернутую картину дислокации вражеских войск и характеристику их огневой мощи. И это поможет командованию раскрыть замыслы противника и его возможности. От разведки зависит успех бомбоударов. Экипажи воздушной разведки должны быть надежны, внимательны, их действия – слаженны.
– Что примолкла? – не отстает Ульяненко. – Не хочется?
– Я готова.
Летчица выруливает на старт. Ждем разрешения на взлет. И тут на крыло прыгает штурман полка Руднева.
– Покажи документацию, – требует она.
Я подаю ей планшет с картой, план полета, бортжурнал. Руднева внимательно их изучает, задает мне вопросы, проверяет мое знание района цели, маршрута, ветра…
– Порядок. Знаешь. – И снова предупреждает об ответственности и трудности задания.
Я хотела сказать Рудневой, что все будет в порядке, но слова застряли в глотке, когда я взглянула ей в лицо, и на душе стало тревожно. Хотя лицо как лицо. Но почему-то появилось предчувствие чего-то недоброго.
На высоте тысяча метров мы пересекли линию боевого соприкосновения. Ночь лунная, видимость хорошая. Я внимательно смотрю вниз. Пока ничего особенного: отдельные автомашины, идущие к линии фронта и обратно. Подошли к юго-западной окраине Керчи. Здесь темнее – с юга натекает облачность, прикрыла луну. Бросаю САБ. На дороге видны машины. Осветили участок дороги, идущей к Феодосии, увидели колонны автомашин и танков, идущих от Керчи. У Феодосии попали будто в огненный ад. Шары «эрликонов» мелькают мимо машины, взрывные волны зенитных снарядов швыряют ее с крыла на крыло. Нам ответить нечем. Ульяненко маневрирует, резко меняет курс и высоту. Идем дальше, и всюду вижу по дороге движение от Керчи. Последние дни мы отмечаем усиленное движение автотранспорта противника даже на проселочных дорогах. Но есть в этом движении что-то для нас непонятное: машины в основном направляются в тыл.
