Читать «Ночные рейды советских летчиц. Из летной книжки штурмана У-2. 1941–1945» онлайн - страница 61
Ольга Тимофеевна Голубева-Терес
Для того чтобы сохранить заданное положение в пространстве, надо безоговорочно, свято верить в показания приборов и подчиняться им. Надо верить стрелочкам. Худякова твердо знала: не поверишь – упадешь, как большая глупая птица. Нина не отрывалась от приборов. Она рассчитывала и на меня, на штурмана. Мы шли с потерей высоты, надеясь найти какой-то, хотя бы мало-мальский, разрыв в этом белом покрове. Снижаясь, мы все больше увязали в зыбучей тьме. Высотомер показывал 300 метров. Это высота холмов. Мне чудилось, что холмы бегут навстречу нам с головокружительной скоростью, что даже самая маленькая глыба земли может разбить наш самолет вдребезги. Мы приняли решение: идти, пока не иссякнет горючее, и посадить машину где придется, рискуя расплющить ее о землю. Я пускала в ночь осветительные ракеты. Они вспыхивали, взвивались, кружились и, осветив гладкую равнину тумана, гасли под самолетом.
– Интуиция мне подсказывает, – сказала я, – что ветер несет нас к Азовскому морю.
И тут же дала новый курс. Причем поправка была настолько велика, что летчица усомнилась, но, выслушав мои доводы, согласилась со мной.
В общем-то мы ничего не теряли. Даже если я и ошибалась, то все равно мы выигрывали хотя бы в том, что подальше уйдем от моря.
Пройдя новым курсом сорок минут, я попросила летчицу еще подвернуть самолет чуть левее и сказала, что пора снижаться: аэродром где-то здесь, около нас. Но Нина возразила: дескать, еще рано.
– Но ветер ведь попутно-боковой, – настаивала я, и она стала снижаться.
Тут нужна ювелирная точность: в выдерживании прямой на снижении, в сохранении поступательной скорости.
– Нина, следи за приборами, а я – за землей. Как увижу, скажу. Сохраняй курс…
За чем надо следить и что сохранять, Худякова знает и без меня – она же прекрасная летчица, – и знает лучше, чем штурман, но она сама учила меня говорить добрые слова в трудных условиях.
– Ладно, следи за землей, – соглашается Нина и плавно, осторожно продолжает снижаться.
Минуты кажутся вечностью. Идем над туманом. Для меня эта ночь кажется безбрежной. Она не ведет ни к аэродрому, ни к рассвету – через пятьдесят минут должен кончиться бензин. Рано или поздно, так ничего и не увидя, мы рухнем… Только б дождаться рассвета… Утро представлялось мне берегом спасения.
– Штурман, – зовет летчица, – не молчи. Лучше уж стихи рассказывай.
– Пытаюсь уточнить снос. На пальцах…
У нас не было необходимых пилотажных приборов. Измерить снос в наших условиях было невозможно. Мы плыли между облаками и туманом, в тусклой мертвой пустоте.
Неожиданно сквозь просвет в тумане под нами блеснула вода.
– Море! Правее! Курс…
Летчица круто повернула к берегу, но невозможно было понять, далеко ли мы ушли над морем. Как знать, доберемся ли мы до берега? Хватит ли горючего? И даже если доберемся, надо еще найти посадочную площадку.
Спасла нас случайность. Я дала Нине курс, подчиняясь совершенно необъяснимой интуиции. В какое-то мгновение туман становится реже, и где-то под нами мелькает световое кольцо. Это же наш приводной прожектор! Теперь до аэродрома рукой подать. Но радость преждевременна: туман опять сгущается.