Читать «Привилегия десанта» онлайн - страница 136

— Вас хочет видеть подполковник Рогозкин. Приглашает завтра к себе домой.

— У меня завтра командирская, езжайте без меня.

— Товарищ полковник, он хотел увидеть именно вас. Давайте всё оставим и съездим. Плох дед…

Скромная питерская квартира, а стол стараниями заботливой Елизаветы Ивановны накрыт, как на свадьбу — с икрой, коньяком. Рогозкин во главе стола в парадном кителе. Три нашивки за тяжёлые ранения, пять боевых орденов, тридцать медалей, парашютный знак, и я знаю, что за этим знаком — 4000 прыжков, из них 5 во вражеский тыл и 50 катапультирований!!!

Выпили за встречу, за ВДВ. Хозяин ни к рюмке, ни к закуске не прикоснулся. После третьей подозвал меня к своему рабочему столу.

На столе карта Ленинградской области. На ней по науке, 2 на 5 км обозначена площадка приземления.

— Товарищ полковник, Владимир Васильевич, возьмите эту карту. Я знаю, у вас проблема с выбором площадок приземления. А вот про эту площадку никто не знает. Мы на неё ещё в 1940 году прыгали.

— Спасибо большое, Фёдор Иосифович, обязательно использую.

Не мог я сказать деду, что это место сейчас попадает под глиссаду Пулково-2 и сплошь застроено. Видел, как это важно было для фронтовика, знал уже, что он несколько раз пытался поговорить со мной, но всё не получалось. И я вновь поразился величием этого поколения, их преданностью делу, которому один раз в молодости они себя посвятили и беззаветно служили до последнего вздоха.

Да, до последнего вздоха! И это не художественное преувеличение: на следующий день гвардии подполковник в отставке Рогозкин Фёдор Иосифович умер…

* * *

Такой же легендой Воздушно-десантных войск был, безусловно, и Кутовой Кирилл Александрович. Неугомонный в свои 80 лет и переживающий за войска и страну Человек. Удивительной скромности, он приходил жаловаться, что их обижают в Совете ветеранов, и просил помощи. Я честно отвечал, что не имею права даже сидеть в присутствии фронтовиков, а не то, чтобы вмешиваться со своими суждениями в их дела. Он вздыхал, а через какое-то время делал новую попытку. Слушая его, можно было подумать, что это профессор, который всю жизнь в микроскоп рассматривал пестики и тычинки, а тлю, если требовалось, за него давили лаборанты. Но я-то хорошо знал, каким был этот «ботаник»!

В ходе первой заброски в тыл гитлеровцев он и его группа практически ножами «уработали» штаб танковой дивизии. Как вам такая «проба пера»? Получил первый орден «Красной Звезды». Участвовал в сложнейшей операции по захвату образцов снарядов с химической начинкой — и не рядовым исполнителем, а одним из организаторов, которому доверили лично доставить захваченные образцы в Москву. Там же получил орден «Отечественной войны» I степени. Было и третье десантирование в тыл к фашистам, и форсирование Свири, когда двенадцать его подчинённых получили звания Героев Советского Союза, и освобождение его родного города Прилуки, почётным гражданином которого он стал, и неоднократные ранения, и Победа, которую он встретил капитаном. Этого одного могло хватить на несколько жизней! Думаете, стал почивать на лаврах? Так нет же! После войны — испытатель парашютной техники. Более двух тысяч прыжков! Испытатель авиационных катапульт — более двадцати испытаний! К сведению, после второго катапультирования лётчика списывают с лётной работы, потому как эти «выстрелы» человеческим телом в лётном кресле очень неблаготворно сказываются на организме! А как сказываются двадцать испытательных?! А служба, а преподавательская деятельность? Вот я и говорю — легенда!!!