Читать «Вкушая Павлову» онлайн - страница 17

Когда же возвращаюсь, Ирма (на самом деле ее зовут Эмма Экштейн) слабо улыбается мне и шепчет: «Вы видите, у меня и в мыслях не было, что я больна! Но не волнуйтесь, это было незабываемое ощущение. Когда я почувствовала, что теряю сознанию и умираю, я испытала оргазм».

Не сомневаюсь — она сказала правду. Она гордится своей менструацией. Когда ей было тринадцать, родители произвели ей обрезание — отсекли часть кожи ее малых половых губ и дали ей съесть. Неудивительно, что мрачная Ирма, этот тихий омут, превратилась в ведьму, способную поколебать мою уверенность в профессиональной компетентности Флисса.

Уверен, этот рассказ не имеет почти ничего общего с теми событиями, которые происходили на тридцать девятом году моей жизни, событиями, которые, возможно, были всего лишь отзвуками главной реальности — моего основополагающего «Сновидения об инъекции Ирме».

Возможно, вся человеческая жизнь — это лишь повествование, созданное для того, чтобы сделать понятными для наших слабых мозгов какой-нибудь десяток-другой воистину мощных сновидений.

Стараюсь отрешиться от боли. Что там говорит Паули о вращении электрона в идее, в чувстве, в памяти, в сновидении?

Дверь кабинета вновь открывается. Слышу шаркающие шаги Анны. Свет чуть ярче. Смотрю, как она угрюмо снимает халат и потом, после секундного колебания, взглянув на меня, стягивает через голову ночную рубашку. Смутно вижу лес и груди. Знает ли она, что я не сплю? Может, это ее подарок мне в благодарность за то, что прожил еще одну ночь? Или даже в надежде на то, что я буду хотеть жить, когда наступит следующее утро? Кто знает? Но она наблюдательна, она хороший психоаналитик; думаю, она догадывается, что я слежу за ней.

Обычно она одевается и раздевается в ванной.

Корсет обвивает ее, как змея. Подвязки танцуют и звонко лязгают. Моя Анна ненавидит те рамки, в которые загоняет ее принадлежность к женскому полу. Ей было бы куда приятнее одеваться, как крестьянке, — в свободную блузу и юбку.

Полностью одевшись, она подходит и становится на колени рядом со мной.

— Ты проснулся, папа?

Открываю глаза. Она нежно улыбается, сжимает мою руку:

— Как ты себя чувствуешь?

— Боль.

Она кивает, пряча слезы:

— Невыносимая?

— Выносимая, — лгу я.

Ее лицо лучится от счастья:

— Доктор скоро будет.

Когда, посверкивая стеклянным глазом, приходит Пур, я крякаю с облегчением. Морфий течет по моим венам.

Прости меня, Эрнст. Я думал, что кокаин — чудо-лекарство. Я не знал, что убиваю тебя.

Я пытался тебе помочь. Тебе уже и без того было неважно, дружок. Сначала казалось, что ничего страшного не произошло — обычный порез во время лабораторного эксперимента. Но я помню тот день, когда ты нетвердым голосом сказал мне, что пальцы придется ампутировать. Следствием заражения стало пристрастие к морфию. Я посоветовал тебе принимать внутрь кокаин, чтобы преодолеть зависимость от морфия. Мне и в голову не приходило, что ты будешь делать себе кокаиновые инъекции.