Читать «Клеопатра и Цезарь. Подозрения жены, или Обманутая красавица» онлайн - страница 135

Выхватив кинжал, который она накануне прикрепила к поясу, Клеопатра попыталась вонзить его в грудь. Но Корнелий оказался проворнее.

Выбив кинжал из рук Клеопатры, он изо всех сил стал трясти ее за плечи.

– Это ты убила Антония? Ты?

– Он сам! – сквозь рыдания прокричала Клеопатра.

Оттолкнув царицу в сторону, Корнелий открыл главные двери. Испуганные Ирада и Хармион помогли Клеопатре подняться.

– Отныне ты под стражей, – надменно промолвил Корнелий.

19

Клеопатра не намеревалась идти к Октавиану и просить того о пощаде. Оставшись без кинжала, она отказалась от еды и питья.

К смерти Антония римляне отнеслись двояко. Одни искреннее горевали и сожалели, другие говорили, что этот волокита и пьяница получил по заслугам. Хлопоты о похоронах Марка Антония Октавиан отказался взять на себя, оставив это Клеопатре.

«Одиннадцать лет назад ты объявила Антония своим мужем и заставила развестись с благородной Октавией. Вот и хорони теперь его сама», – передал он через Корнелия Долабеллу, который охранял царицу. Клеопатра безучастно выслушала ответ Октавиана. Во всем ее облике сквозили надломленность и отчаяние.

Бывшего римского консула Марка Антония хоронили согласно древним обычаям египетской земли. Клеопатра долго сидела у могилы, ни о чем не думая и ничего не чувствуя. Ей было странно, что Октавиан не приходит и не убивает ее. «Он наслаждается», – подсказывал ей внутренний голос. «Он ищет сокровища», – убеждал ее голос разума.

Вечером ей стало плохо, а ночью началась лихорадка. Ирада и Хармион никого не подпускали к сгорающей в жару царице, и лишь после того, как Октавиан пригрозил, что убьет всех ее детей, они дали возможность лекарю Олимпе приступить к лечению.

Лихорадка протекала в самой тяжелой форме.

– Она совсем не хочет бороться за жизнь, не хочет, – бормотал себе под нос Олимпа.

Целыми днями и ночами он не отходил от царицы, выхаживая ее и выслушивая лихорадочный бред. Она вспоминала свою семью, Цезаря, Рим, о чем-то спорила с богами. Иногда Олимпе казалось, что, находясь между жизнью и смертью, Клеопатра вспоминает всю свою жизнь, только с точностью до наоборот.

– Как странно, как странно, – шептал Олимпа, прислушиваясь к бессвязным словам царицы о добрых братьях и сестрах, о какой-то горе Олимп и многочисленных детях от Цезаря, о суде Осириса и своем прощении. Иногда лекаря посещала мысль облегчить страдания царицы. Но стража ни на мгновение не оставляла его одного.

Через три дня Клеопатра пришла в себя. Открыв глаза, она долго смотрела на мраморный расписной потолок, а в ушах еще звучало древнее кеметское заклинание: «Я чиста, я чиста, я чиста».