Читать «Долгие беседы в ожидании счастливой смерти» онлайн - страница 111

«Но я-то была счастлива. Счастлива».

«Ах, как много я узнала о нем! Конечно, устала — не сплю, как правило, до середины ночи, читаю. Ну как оторваться? Все время кажется: сейчас он скажет главное! И еще чувствую свою вину — за то, что не расслышала это главное при его жизни.»

_____________________

В эти месяцы мы часто звоним друг другу. Я привычно жду фразы доктора Сидерайте:

— Расскажу о своих находках…

_____________________

Из письма й бывшему директору еврейского музея в Вильнюсе Я.Гутковичу: «Я пишу по-литовски, но мое сердце кровоточит по-еврейски».

_____________________

Иные из «находок» удивили бы…самого й. К примеру: в сороковые годы он все-таки сжег не все дневниковые записи — некоторые так и лежат в архиве. Что же касается записей более поздних… Оказывается, й сам подметил главное противоречие в своей судьбе. То, о которое я запнулся, а потом пытался осмыслить.

Из его записок 1961 года:

«Когда я думаю о собственном жизненном пути, вижу: какое-то проклятие сопровождает каждый мой шаг. Но жаловаться было бы грех: вспоминая трагическую участь нашей семьи, я должен признать, что родился под счастливой звездой».

Ему была дана долгая жизнь, чтобы идти и идти лабиринтом.

«Там и встретимся»

3 февраля 96 г. Все эти месяцы — с ноября — у меня нет ощущения, что й умер. Я правильно выразил свою мысль: нет ощущения, что й умер, хотя чувствую ложь, пробуя написать чуть иначе: й жив.

По сути я прощаюсь с й только сейчас.

Пересматриваю его последние фото, которые делал, стараясь не насторожить й («Вы давно уже никому не позировали». А он потом и не позировал — просто лежал, раскинув руки, на диване или стоял, думая о чем-то своем, возле шкафа с архивом). Снова прослушиваю кассеты с интервью.

Перечитываю свои дневники.

Беру с полки подаренные им книги.

____________________

«Милый Цейтлин… — он говорит это по телефону за полтора месяца до смерти. Вдруг останавливается: как ребенок, задумывается о смысле произнесенного слова. Повторяет: — Да, милый… Мой круг сужается. Вы — почти один».

То же самое он пишет на титульном листе сборника «Захлопнутые двери»:

«…Мне кажется, вы единственный знаете, сколько здоровья, нервов и того, что не выразишь словами, стоила мне эта книга. Не только знаете — вместе со мной пережили эту тяжелую канитель.

Теперь свершилось! Примите мою глубочайшую благодарность!

Ваш немножко (и, признаюсь, больше, чем немножко!) любящий — Йокубас Йосаде.

Вильнюс, 1994, 18 апреля».

Вспоминаю: та канитель, действительно, была «тяжелой» — продолжалась несколько лет. Связана была с серией обманов, разочарований й в некоторых людях. Что же касается благодарности… Нет, думаю сейчас, никак не могу принять то, что мне не принадлежит. Напротив — спасибо й! За его щедро доверенную мне исповедь, за право поставить в ней точку.

Надпись на книге «Прыжок в неизвестность» (5 мая 95 г.):