Читать «Воспоминания об Ильиче» онлайн - страница 68

Вообще Аксельрод был очень неаккуратен и рассеян в отношении переписки, и я недаром опасалась, что как он, так и особенно лицо, которое он найдет для переписки с химических писем, не сумеет соблюсти ту чрезвычайную конспиративность, которая одна только давала возможность В. И-чу писать свои работы даже в тюремных условиях. За время же пребывания его в Сибири мы постоянно вели переписку химией; я послала ему таким образом «Кредо», он «Антикредо» и еще что-то, что я переправляла за границу для издания, но точно, что именно, не помню.

Все более интересное, не только партийное или нелегальное, я, ездившая время от времени в Петербург, видавшая людей, приезжавших оттуда, из других городов, из-за границы, описывала Ильичу на наших «weiss auf weiss» на листках каталогов, ненужных книг, последних страничках журналов, иногда даже неразрезанных, чтобы еще больше отдалить подозрение в возможности каких-либо шифрованных сообщений. Ни разу за все три года ссылки Ильича ни одно из таких писем не пропало, не обратило на себя внимания. Никто, кроме самых близких людей, не знал, каким способом идет переписка. Все имена, кроме того, шифровались. Помню, что я описывала стачки Московской и близлежащих губерний. Рабочие поднимались тогда по провинциям еще туго — каждая стачка была событием. Многие залегли в памяти. Так, на одной небольшой текстильной фабрике рабочие возмутились плутнями хозяина, тем, что он пускал в ход при перемерке сдельной работы аршин в 17 вершков, и торжественно обрезали его. Большой подъем вызвала у меня стачка и в Гусе-Хрустальном. Помню, что я писала по поводу нее: «Шевелится вся мужицкая Русь» — и что Ильич с особенным удовольствием откликнулся на это письмо.

Пролетарская революция. 1929. № 2–3. С. 191—202

ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ В ССЫЛКЕ (1898 г.)

Второй год ссылки Владимира Ильича— 1898 год — ознаменован главным образом переменой в его судьбе: приездом в село Шушенское Н. К. Крупской и его женитьбой на ней. Проект Надежды Константиновны о замене Уфимской губ. Сибирью возник, собственно, еще в 1897 г., но стал приобретать плоть и кровь и осуществился в 1898 г. Сначала были даже розовые надежды, что три года Уфимской губ. заменят двумя годами Сибири и, следовательно, Надежда Константиновна окончит свою ссылку одновременно с Владимиром Ильичем, но, как известно, надежды эти не сбылись, и Надежда Константиновна отбывала последний год ссылки одна в Уфе. Но заменить Уфимскую губернию селом Шушенским ей согласились. Надежда Константиновна приехала в Шушенское с матерью в начале мая.

Возникли новые заботы: уже в письме от 24 января 1898 г. Владимир Ильич пишет нам, что подготовляет помещение для Надежды Константиновны и ее матери — соседнюю комнату у тех же хозяев. При этом он рассказывает о забавной конкуренции, которая выходит в него на эту комнату с местным попом. Затем выступает отчетливее и забота о заработке. Он пишет мне: «У меня теперь в голове все планы об издании своих статей особой книгой». Речь идет о статьях о Сисмонди и о кустарях, вышедших, как известно, отдельной книгой в 1898 г. под заглавием «Экономические этюды и статьи» (псевдоним — Владимир Ильин). Он прямо пишет, что заработок нужен, и, обсуждая вопрос, кому взять на себя издательство, говорит, что в Петербурге не на кого положиться, и выдвигает проект попробовать издать самим, с тем чтобы Марк Тимофеевич взял на себя хлопоты по закупке бумаги, договору с типографией и т. п., а Маняша (Мария Ильинична) — корректуру. Этот проект, с которым Владимир Ильич очень спешил, тянется весь февраль. Владимир Ильич пишет Марку Тимофеевичу (14 февраля), что хотя Надежда Константиновна сообщает ему о предложении «писателя» (П. Б. Струве) «поискать» издателя в Петербурге, но что он ответил ей, чтобы она взяла рукописи от писателя и переслала Марку Тимофеевичу, «потому что «искать» ведь можно много лет». А в письме от 18 февраля сообщает уже Марку Тимофеевичу, что высылает в тот же день исправленную статью о Сисмонди бандеролью на его имя, и снова просит приступить к печатанию тотчас же, чтобы к пасхе кончить и представить в цензуру, ибо «сбыт книги сильно замедлится, если она выйдет только в мае». После различных подобных указаний относительно издательства он пишет: «Если Вам все еще не прислали рукописей из Петербурга, то напишите экстренное письмо Надежде Константиновне о немедленной высылке, — и приступайте к печатанию посылаемого мною сегодня».