Читать «Сборник произведений» онлайн - страница 60

Оратор был профессиональным докладчиком, т. е. не имел определенных занятий и, состоя при жене, побеждавшей жизнь иглой и наперстком, благодаря досугу и сатанинской усидчивости зачитывал все, что печатается, и мог докладывать где угодно и о чем угодно: метафизике полоразмножения, Тайне Троичности или теории квант — безразлично.

Всю жизнь мечтая о профессорской кафедре, он любил заумные термины, как своего рода рыцарские шпоры от науки, и бряцал ими на всех риторических поворотах немилосердно. На этот раз, однако, он настолько превзошел самого себя, что даже те, ко всему привычные слушательницы из первых рядов, которые от дамской праздности и необъяснимого стремления к интеллигентности не пропускали ни одного собрания — даже они изнемогли и разомлели.

Однако тема исчерпалась.

«Итак, — сказал докладчик, немного помолчав, чтоб наиболее огорошенные могли прийти в себя, — гносеологически феномен русского разбойничества — наше историческое «воровство» — представляется не чем иным, как формальным коррелятом той первичной антиномичности русской души, в которой — непостижимым для европейского сознания образом — понятие правды противопоставляется идее Права.

Если лидером киевского богатырства был крестьянский сын Илья Муромец, то в московском народном эпосе фаворитным типом становится «витязь леса и большой дороги» — разбойник, как таковой, который и вносит черный — ночной — корректив в дневную кривду градских властей, праведный — мистически обоснованный — мандат Белого Царя превращающих в несправедливую, злую повседневность.

Наш народ не мог не ощущать всей антиномичности в природе своих излюбленных «воров-угодничков» и стремился эту антиномию снять, т. е. освятить, оправдать, искупить — сублимировать — „воровство». Оттого так легко адаптирован народом рожденный в барской фантазии Кудеяр. Он указывает путь из разбойного, воровского, греховного настоящего — в праведное будущее.

Поэтому, скажу я, заканчивая это, несколько затянувшееся сообщение, и для нас он может служить и Символом, и Надеждой…»

Александр Петрович похлопал докладчику вместе со всеми и — пока зал не опустел — еще раз проверил присутствующих. Нужный человек явно надул. На всякий случай — при выходе — Александр Петрович направился за справками к заведующему помещением церковному старосте (зал был при храме Сорока Мучеников).

Бывший помещик, несмотря на лета и горечь изгнания сохранивший барственную полноту и благодушие, встретил его очень мило: