Читать «Голова античной богини» онлайн - страница 20

— Это што же такое получается? Рятуйте, люди добрые! Дитё убили. Генечку, кровиночку мою, убили! Железной палкой по голове убили!

Рот её был похож на напряжённую букву «о», а голос острым визгом сверлил воздух.

Она без передышки выкрикивала несколько фраз, потом умолкала, швыряла в рот десяток калёных семечек, с немыслимой быстротой лузгала их, сплёвывала шелуху и снова кричала:

— Понаехали всякие! Сели на нашу трудовую шею! Выковыренные! Генечку убили!

В её устах «выковыренные» означало «эвакуированные».

Работала она на рынке, в рыбном ряду. Торговала знаменитым азовским рыбцом, а из-под полы — браконьерской паюсной икрой, которая ценилась в те времена на вес золота, вернее сказать — на вес хлеба, которого всегда не хватало.

Она держала за руку упирающегося, смущённого Генку. Голова его была неумело, вкривь и вкось перевязана. А бинтов накручено столько, что хватило бы на несколько раненых.

Костик видел, что Генка готов сквозь землю провалиться от стыда, дёргался, хотел вырвать руку, но не тут-то было. Мамаша его слона могла за хвост остановить. Сплюнув шелуху, она набирала в грудь побольше воздуха для следующего залпа.

— Генечку, кровиночку мою, убили! — равнодушно заводила она. — Этот бандит всех наших деточек изуродовает.

Бледная, взволнованная мама стояла в дверях. Костик и Стас притаились за её спиной, подглядывали за Генкой и его мамашей.

Сперва Костику было страшно. Боялся он не за себя — за маму. Но потом увидел вдруг, что у неё вздрагивает спина. Он испугался ещё больше. Он решил, что она плачет, плачет перед этим бомбовозом. Но она не плакала. Она еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

Наверное, это действительно было смешно. Здоровенный Генка, которому Костик не доставал до подбородка, кулаков которого даже взрослые мужчины побаивались, выступал в роли обиженной деточки. И лузганье семечек в паузах между равнодушными и заунывными (будто необходимую работу выполняла) воплями его мамаши, Наверно, смешным был и контраст между огромной тучной торговкой, известной по всему городу скандалисткой, и тоненькой хрупкой мамой, потому что высыпавшие из своих домов соседи покатывались со смеху. Для них это был бесплатный спектакль.

Но Костику не хотелось смеяться. Он весь раздулся от гордости. Он чувствовал себя победителем.

Воспользовавшись паузой перед очередной серией криков, мама вытолкнула Костика перед собой и сказала:

— Ну поглядите на этого бандита, который убил вашу деточку. Поглядите на его лицо. Видно, довели парня, если он уж на вашего дылду бросился.

Генкина мама деловито оглядела Костика заплывшими глазами, удовлетворённо хмыкнула и совершенно спокойным голосом сказала:

— Довели. Катилась бы ты, барышня, отседа, да поскорее, пока щенка твово не пришибли, грех на душу не взяли.

И повернувшись необъятной спиной, туго обтянутой цветастым сарафаном, пошла прочь, тяжело переставляя слоновьи ноги. За ней понуро тащился Генка. Оттолкнув Костика, на крыльцо выскочил Стас. Его колотило от злости.