Читать «Четверо в дороге» онлайн - страница 13

«Говорит, будто задеть хочет. Почему?.. И смотрит свысока. Черт знает что! У совхоза одни убытки — больше ста тысяч рублей в год. Кормов не хватает, свинарники — дрянь. Урожаи ничтожные. А люди... каждый живет сам по себе. Что тому же Саночкину зарплата? Лишь бы числиться на работе и пользоваться преимуществами совхозника. Саночкин! Где же встречал я эту фамилию?»

К чему-то вспомнилось... Знакомый пенсионер говорил ему: «Важно показать себя поначалу. Первое время работай на полную катушку, а потом, когда завоюешь авторитет, можно и с прохладцей». Иван Ефимович принял слова старика за шутку, а сейчас ему было ясно, что старик говорил всерьез. Сложна и объемна, видать, наука приспособленчества, и много их, кандидатов и докторов приспособленческих наук.

Из города позвонил председатель райисполкома Ямщиков:

— Ну, как у тебя дела? — Голос веселый. Ждет веселого ответа. — Побольше требовательности... Побольше контроля... В Новоселово только так привыкли.

2

Много в биографии Лаптева было и необычного, и огорчительного. Еще не стар — 1925 года рождения, а участвовал в боях с фашистами.

Летом сорок пятого с запада потянулись в Россию эшелоны с фронтовиками; победители возвращались домой, а навстречу им, без песен и музыки, спокойные и незаметные, ехали в теплушках солдаты-чекисты. Ехали воевать. О тех боях газеты не сообщали, и солдаты умалчивали в письмах. Это были особые бои, когда не рвались снаряды, не падали с самолетов бомбы. Но зловеще-игривый, тонкий посвист пуль Лаптеву стал хорошо знаком. Чекисты вылавливали фашистов, которые по одному, а чаще мелкими группами в три-пять человек скрывались в лесах Прибалтики. Солдаты — многие из них были совсем молоденькими, с нежными детскими щечками и тонкими детскими голосами — умирали и тогда, когда все считали, что наступил мир и покой.

Лаптева дважды ранили, один раз при необычных обстоятельствах.

Осматривали они безлюдный, заброшенный хутор — старый, полуразрушенный дом в четыре окошка и ветхие сараи. В углу небольшого сарайчика — куча соломы. Он никак не мог подумать, что в соломе прячется человек — куча казалась слишком маленькой. Поддел штыком солому так, не зная зачем, — два оглушительных выстрела почти слились. Резко ударило в бедро...

Рана скоро зажила. А через полгода — снова госпиталь. Лаптев тогда шел в цепи третьим слева. Во взводе больше тридцати солдат, а две пули, выпущенные фашистами, попали именно в него. Может быть, потому, что был выше других ростом. Теперь помнил только удар в грудь и больше ничего. Остального будто и не было...