Читать «Четверо в дороге» онлайн - страница 122
Василий Иванович Еловских
Я вызвал Шахова.
— Все это не случайно, Егор Семенович. Вот смотрите, какую стружку взял. Видали! В два-три раза больше, чем обычно.
— Да откудов ты взял? — взвинтился Мосягин. — Не слушайте его, Егор Семеныч. Он вообще седни прет на меня чё-то. И не знай, зачем ему это надо. Не слушайте, бога ради!
— Подождите, Мосягин!
— Да чё он прет.
— Подождите!
— Не буду я ждать.
— За-мол-чи-те!!
— Победитовая пластинка резца полетела. Почти вдвое против обычного увеличил подачу и обороты.
— Нет!
— По-мол-чи-те! Сколько раз вам говорить?
— Я хочу работать по-настоящему! — закричал Мосягин, размахивая руками. — Чё мне заниматься тянучкой.
Явно приспосабливался к Шахову, используя даже «тянучку».
— Не сразу выключил станок. А сколько-то времени вдавливал этот изнахраченный резец в деталь, когда она еще вертелась. Вот, гляньте на резец. Вот, пожалуйста. Видали?.. И посмотрите, что в коробке скоростей.
На лице Шахова выражение ненависти и брезгливости, он сбоку исподлобья метал на токаря злобные взгляды.
Мосягин, кажется, понял, наконец, в какую яму подпал: сник, насупился, завздыхал; рубаха высунулась из штанов и нелепым пузырем торчала на животе. И это у Мосягина, прилизанного, аккуратненького.
Шахов всегда его недолюбливал, начальнику цеха по душе были буйные, энергичные люди.
Как-то странно подергивая плечами, Митька отворачивался в сторону. А Шахов будто прирос к полу, смотрит на Мосягина, смотрит, наклоняя голову, — так делает курица, когда хочет склевать незнакомую ей букашку. Поднял руку и уже было опустил ее на станок, но торопливо отдернул.
Когда мы шли по цеху, Шахов спросил горько и удивленно:
— Как он мог пойти на такое? Зачем?
— Вообще подозрительный тип.
— Придется создать комиссию, хотя и так все ясно. Трудно будет расхлебать кашку эту... — Он скорбно покачал головой, крякнул: — Дня три назад заявление приносил, просил отпуск без содержания. А я отказал. И без того людей не хватает.
— Ясненько: станок на ремонте — токарю дают отпуск.
— Но он же совсем недавно был в очередном отпуске. В июле, кажется.
— Да, да! Он ездил на юг и привез фруктов. Мой сосед Сычев на базар его вишни таскал. Вот ведь, разные вроде бы люди, Мосягин и Сычев, а спелись.
— Значит, не разные.
— В июле чего... Настоящие-то фрукты сейчас вот... Аккурат бы...
Начальник цеха со злостью плюнул:
— Негодяй! Мерзавец! Тут не только коммерческие планы, скажу я вам. Душонка вражья. Весь завод разрушит во имя своих эгоистичных, кулацких интересов, ублюдок! Кулачина! И здесь волчьи зубы скалит. Втихомолку... Подлость человеческая, как впрочем и доброта, многолика.
— Если б не отпуск, не сломал...
— От этого не легче. Я уверен: он чувствовал удовлетворенность не только коммерческого, так сказать, порядка. Что теперь будет, бог ты мой! В механическом окопался вредитель.
Шахов грязно выругался, долго стоял молча и потом, сгорбившись, скованной монашеской походкой зашагал по цеху.
Подошел слесарь.
— Слышь, Иваныч! Мосягин попросил меня станок отремонтировать. Но чё-то слишком здорово набедокурил, пьяный, что ли?