Читать «Девушка с синими гортензиями» онлайн - страница 6
Валерия Вербинина
– Мой сын умер, – сказал старик наконец. Его нижняя губа задрожала. – Он погиб в море, их корабль потопила немецкая подлодка.
– О! – вырвалось у Видаля. – Простите, мсье. Я не знал.
Журналист произнес еще много слов, извиняясь за то, что потревожил семью погибшего. Старший Гренье, не отвечая, буравил его взглядом.
– Странно, что вы снова вспомнили о том деле, – сказал он наконец. – Это ведь было так давно…
– Почему? Всего десять лет прошло, – возразил Видаль. Затем он оглянулся на свою спутницу, которая за время беседы не проронила ни слова. – Скажите, может быть, вы или кто-то еще обсуждали с Филиппом, что тогда случилось на яхте? Очень ведь громкое было дело. Сын рассказывал вам что-нибудь? У него имелись какие-нибудь собственные соображения?
Блэз Гренье покосился на Антуана, и тот сразу же снял с подставки бутылку вина – одну из лучших.
– Да, поставь-ка нам на угловой столик бутылочку, – кивнул старик. – Раз уж мсье Видаль зашел поговорить о Филиппе, почему бы и нет?
Тут, казалось, он впервые заметил, что журналист явился не один.
– Надеюсь, вы тоже выпьете с нами? – обратился Гренье к даме в очках.
– Ах да, – спохватился журналист, – я забыл представить вам мою спутницу. Мадемуазель Алис, моя секретарша. Я думаю, мы сядем все втроем. Так, значит, вы обсуждали с сыном, что тогда произошло на яхте?
– Сотни раз, – ответил старик. – А вы как думали? Тогда такие толки шли обо всем происшедшем! То ли актриса покончила с собой, то ли ее муж убил, то ли имел место несчастный случай. А муж у погибшей был ого-го, сорок миллионов капиталу… Такие, вообще-то, не убивают. – Гренье усмехнулся. – Потом вдовец затеял процесс против одной газеты, которая написала, что на самом деле именно он удавил бедняжку-супругу и бросил в воду, чтобы скрыть следы. Моего сына тоже вызывали в суд, и он давал показания.
– Да, я читал материалы дела, – кивнул Видаль. – Однако подробные показания дал только капитан яхты Обри, остальные шесть членов экипажа отделались стандартными ответами: мол, ничего не видели, не слышали и не заметили.
– Семь членов экипажа, – вполголоса поправила журналиста секретарша, открывая блокнот, испещренный записями и различными пометками. – Всего на «Любимой» было восемь человек команды, считая Раймона Обри.
– Благодарю за уточнение, Алис. – Видаль улыбнулся. – Но мы все взрослые люди и отлично понимаем, что такое суд, на котором выдвинуто обвинение против миллионера, бывшего владельца нескольких газет, владельца театра и прочая, и прочая.
– Еще он сам писал пьесы, а в начале своей карьеры был таким же журналистом, как вы, Пьер, – ввернула мадемуазель Алис, поудобнее устраиваясь за столом. – Положительно, разносторонний человек.
И что-то было в ее тоне такое, отчего мсье Гренье заключил: старой даме палец в рот не клади. Наверняка она и ее патрон стоят друг друга.
– Теперь, когда его больше нет, мы наконец-то сможем написать правду, – добавил Видаль. – И сразу же скажу вам, мсье: я не верю в слепых и глухих свидетелей. Наверняка ваш сын многое видел и многое слышал, а раз так, хоть с кем-нибудь он должен был это обсудить. А то, что он сказал на суде, мы оставим за скобками.