Читать «Эстетика самоубийства» онлайн - страница 165

Раздав подарки, спокойно, твердыми шагами, пошла она к костру. Никто ее не поддерживал. И вот перед нею отверстие, где во мраке виднеются пятки покойника. Погрузив пламенный взгляд в этот мрак, она могла различить профиль мужа, и при взгляде на эти знакомые черты, уже начавшие разлагаться, она затрепетала. Брамины, наблюдавшие за нею, вероятно, в эту минуту испугались, чтобы мужество ее не ослабло, и, чтобы отвлечь ее внимание, закричали: «Рам! Бгаи! Рам!» Они кричали во весь голос с невероятною быстротою; но этот маневр был бесполезен. Вдова быстро сама преодолела свое волнение; прежнее спокойствие и прежнее бесстрастие вернулись к ней. Она села на земле подле сосуда со священным огнем; ей самой надлежало раздуть, развести этот огонь, через несколько минут долженствовавший пожрать ее. Огонь, снова почти погасший, обнаруживал свое присутствие только тонким облачком черноватого дыма, колебавшимся над сосудом. Кроме тех чаш из банановых листьев, которые расставил ее сын, ей принесли другие подобные чаши с каким-то белым порошком, опилками сандалового дерева, камфорою и камедью. Направо от вдовы лежали несколько ветвей базилика и необтесанный камень неправильной формы, длиною около полутора футов.

У индусов есть священные стихи, которые по причине святости их не позволяется слушать неверующим. Они называются мантры. Так как стихи, читаемые при разведении огня, принадлежат к их числу, то все посторонние в этот момент должны отойти в сторону. Эти санскритские стихи читаются тихим голосом, и во время их чтения брамины причитают различные имена богов очень громко, нестройно и быстро. А вдова во время этого пения шевелила и раздувала огонь, подбавляя в него опилки сандалового дерева, и когда поднялось пламя, кропила его маслом и водой, кропила также и камень.

Когда ей сказали, что все кончено, три раза твердыми шагами обошла она вокруг костра. Она шла медленно, потому что брамины кланялись ей в ноги и воздавали ей божескую почесть самым униженным образом. После третьего обхода она села на прежнем месте у огня и в последний раз принимала божеские почести, в последний раз раздавала свои благословения. Сняв с себя золотые украшения, бывшие на ней до тех пор, она отослала их с молодым брамином родственникам своим, невестке, вместе с благословением. Так как она собиралась в дорогу дальнюю, то ей принесли связку платьев и маленькую корзинку с провизией и привязали спереди к ее поясу. Одна только женщина помогала ей в этих страшных приготовлениях; другие члены ее фамилии неподвижными глазами, в которых выражалась апатия или удивление, глядели на нее с места, где находились. Ни одного выражения горести или сожаления, ни одной слезы в этой толпе. Горевала одна только малолетняя невестка.

Все было готово. Жрецы, поддерживая вдову под руки, довели ее до камня; она взошла на него, народ окружил ее, испуская исступленные вопли. Долго и неподвижно глядела она в небольшое зеркало, поданное ей жрецом; в этом зеркале, в силу своей божественности, она должна была увидеть переселения души своей, как прошедшие, так и будущие. Действительно, долго и пристально смотрев, она объявила, что видела, как фантасмагорическая картина переселения прошла, будто тень, по верному стеклу. Три раза уже была она на земле и три раза освобождалась от этой жизни жертвоприношением; теперь ей предстояло четвертое огненное очищение; судьба назначила ей еще пятое, которое совершится в Казн (Бенаресе), и затем небесная искра, одушевлявшая ее, соединится с источником жизни в лоне Создателя. Очевидно, несчастная была игрушкой своей мечты, своего воображения, воспаленного бессонницей и постом, так как предположить обман в этой женщине, доходящей до самого высокого геройства, было практически невозможно.