Читать «Портрет А» онлайн - страница 68

Кажется, что это просто. А я бился двадцать лет, и пока я хотел начать с яблока, ничего у меня не выходило. Почему? Пожалуй, мне казалось унизительным, что яблоко такое маленькое и жизнь его столь непроницаема и нетороплива. Может, в этом причина. Мысли, скрытые в глубинных слоях, редко бывают привлекательны.

Тогда я подошел к делу по-другому и слился с рекой Шельдой.

В Антверпене, где я ее наблюдал, Шельда — широкая, серьезная река, по ней каких только корабликов не плавает. Когда появляются высокобортные суда, она даже их принимает. Словом, настоящая большая река.

Я решил с ней соединиться. Провел на набережной целый день. Но меня отвлекали многочисленные и бесполезные впечатления.

И еще я помимо собственной воли временами поглядывал на женщин, а рекам это не положено, и яблокам не положено, и вообще всей остальной природе.

Так вот, Шельда и тысяча ощущений. Что тут делать? Внезапно я от них отказался и стал… нет, не скажу, что я стал рекой, ведь, если честно, дело было не совсем так. Река катит свои воды безостановочно (вот в этом большая трудность) и движется в сторону Голландии, где ее ждет море и нулевая высота над его уровнем.

Перехожу к яблоку. С ним тоже приходилось двигаться на ощупь, опытным путем — в общем, это целая история. Начинать нелегко, как и рассказывать об этом.

Но одно слово на эту тему я могу вам сказать. Это слово — терпеть.

Пока я попал в яблоко, я заледенел.

II

Едва увидав ее, я захотел ею обладать. Сначала, чтобы ее соблазнить, я повсюду раскинул равнины. Созданные моим взглядом ласковые, приветливые, надежные равнины.

Идея равнин устремилась ей навстречу, и вот, сама о том не догадываясь, она уже гуляла по ним и радовалась.

Так, войдя к ней в доверие, я ее получил.

Потом, понаслаждавшись покоем и безмятежностью, я бросил притворяться и опять извлек на свет божий свои копья, отрепья и пропасти.

Она почувствовала, что резко похолодало и во мне она совершенно ошиблась.

И ушла растерянная, осунувшись, будто ее обокрали.

III

Мне трудно поверить, что это дело обычное и со всеми бывает. Иногда я так глубоко ухожу в себя, в единый плотный шар, что, сидя на стуле, от которого меньше двух метров до лампы на моем письменном столе, я с большим трудом и далеко не сразу могу достать взглядом до этой лампы, хотя глаза у меня широко открыты.

Странное чувство охватывает меня, когда я обнаруживаю этот круг, в котором я замкнут.

Мне кажется, что даже снаряд или удар молнии не смогли бы ко мне пробиться — как будто я со всех сторон обложен матрасами.

Попросту, это ведь неплохо, когда корень всех тревог оказывается на время надежно зарыт.

В такие моменты я недвижим, как в склепе.

IV

Больной передний зуб вгонял свои иголочки далеко вверх по корню, чуть не под самый нос. Скверное ощущение!

А как же магия? Да, конечно, но тогда надо все силы согнать чуть не под самый нос. Так нарушить равновесие! И я медлил, сосредоточившись на другом — изучал, как устроена речь.

Тем временем проснулся застарелый отит, уже три года не дававший о себе знать, пошел тоненько покалывать в глубине уха.