Читать «Портрет А» онлайн - страница 136

А тут — просто линия. Тысячекратно разорванная линия. (Когда ты всего лишь линия) Если б я сделался вдруг ремешком кнута разозленного извозчика — это уже был бы отдых. Но на жалость рассчитывать не приходится. Линейное ускоренное движение, в которое я превратился, ни перед чем не отступало, не боялось никакой трепки-кромсания, хотело себя изменить, и уже почти изменилось, но тут на него эта сила несется как метеор… Это было ужасно, потому что я не сдавался.

Ощущал ли я волнение? Я не мог позволить себе даже волноваться. Обычно волнение действует на ритм и силу сердцебиений, на ход воздуха в легких — так вот, ничего такого не происходило. Я понял это через десять дней, когда увидел в кино трагедию, в которой, впрочем, не было ничего экстраординарного, и почувствовал, как волнение «зашевелилось у меня в груди». В мои кошмарные дни я позабыл и этот путь, и это облегчение.

Превратиться в линию было кошмаром, но вот что оказалось еще более неожиданным и необычным, если такое возможно. Я весь должен был пройти через эту линию. И через ее чудовищные сотрясения.

Метафизика в плену у механики. (Метафизика в плену у механики.)

Одним и тем же путем надлежало пройти мне, моей мысли и этим колебаниям.

Я был всего лишь мыслью, нет, мысль не превратилась в меня, не разрослась до меня — наоборот, я сам сжался до одной мысли.

Вот тут-то и начались разрушительные колебания, которые «отрицали» эту мысль и, в два счета ее раскромсав, полностью уничтожили.

Мысли яростно, безнадежно сопротивлялись. (им здорово досталось, это было так, будто меня довели до размеров микроба) Но были сломлены все до одной. Времени потребовалось немного. Бацилла под действием излучения солей радия поняла бы, о чем речь, а человеку такие ощущения незнакомы. Он от них защищен.

Глубину происходящего мне вряд ли удастся передать, ведь мысли составляют нашу суть, и они так уязвимы, ими так просто завладеть и развалить их. Пока не пройдешь подобное испытание, трудно поверить, что они так уязвимы.

Ну да, идею можно исхлестать и растворить. Так и происходило непрестанно. Разрушение в двадцать раз шустрее меня.

Волны, умеющие разбивать мысли, шли без конца.

Они обрушивались на мысль с невообразимой жестокостью. Мысль несколько раз мелькала вся в лохмотьях, а потом, раздерганная на нитки до неузнаваемости, погибала.

Можно подумать, мой разум начал проводить уж не знаю какое электричество, и по нему, сочтя его подходящим путем, внезапно пошли токи, убивающие мысль. Мы с молнией — теперь одна компания. (электричество, убивающее мысль)

Невозможно выбраться из русла этого жуткого потока. У него один лишь путь — через самый центр моего существа, он был почти всем, вибрирующий гребень, а я — козявочка без единого шанса в этой неустанной бешеной трепке. Слоевище водоросли ламинарии, а его без конца раскачивают бурные морские волны, — просто на отдыхе, по сравнению с тем, что испытывал я. А мне — мне отдыха не полагалось, ни единой секунды.