В песне моей ярости скрыто яйцо,А в этом яйце — мой отец и мать и все мои дети,И во всем этом вместе — радость и грусть вперемешкуи просто жизнь.Грозные бури, которые меня выручали,Дивное солнце, которое сбивало с пути,Во мне обитает сильная застарелая злость,А с красотой разберемся позже,Вообще-то я огрубел только снаружи;Вы бы знали, каким я остался мягким внутри.Я сразу и гонг, и вата, и снежная песня.Я так говорю и верю, что так и есть.
Боже мой
(пер. А. Поповой)
Жила-была как-то крыса,И уж так ей досталось,Нет, надо сказать, это был баран,И его, должно быть, так придавило,Хотя нет, это, честное слово, слон,И притом, учтите,Один из огромного множества африканских слонов,Которые все слегка маловаты ростом,Так вот, его уж так придавило,А потом шли крысы, а после — бараны,И так их всех придавило,И был еще один негодяй,И уж этого так придавило,И не одного негодяя,И не просто зажало… не просто придавило…О какая тяжесть! Все уничтожить!И ошметки Тварей земных — туда же!Безотказно чарующий лик разрухи!Безупречный головомой, о Боже, зовем тебя в голос.Заждался тебя наш невиданно круглый мир. Ну, заждался.Всё — в лепешку!О безупречный Боже!
