Читать «Портрет А» онлайн - страница 103
Анри Мишо
Тем временем прошли годы, здоровье ко мне вернулось, потом — еще годы, потом — война, нужда, и я был снова подавлен, а мои человечки стали такими крохотными и нечеткими, что их кто угодно мог согнать с места, а кое-кому удавалось даже похитить их у меня, что они и делали с нахальством сильных.
Глядя на все это, я осознавал, как далеко зашел в своем отчаянье. От самоубийства меня удерживал даже не страх смерти, а просто неспособность на что-то решиться.
Тем временем прошло еще много лет, война кончилась, ко мне вернулись память и силы, и тут я обнаружил, что обзавелся семьей, пятью детьми, и у меня теперь нет своего угла, где бы я мог бы приткнуться с моей цепочкой человечков.
Так они и пропали, а я-то думал, что связан с ними на веки вечные.
Алфавит
(пер. А. Поповой)
Когда на меня повеяло холодом подступающей смерти, я присмотрелся ко всему живому — в последний раз.
От смертельного прикосновения этого леденящего взгляда всё, кроме самого главного, исчезало.
Но я продолжал тасовать мир живых существ, пытаясь найти что-то, что устоит перед Смертью.
А они съеживались, съеживались и наконец так уменьшились, что стали напоминать алфавит, только он годился и для другого мира,
Так я перестал бояться, что у меня отнимут всю вселенную, в которой я жил.
Эта схватка меня укрепила, и я, цел и невредим, рассматривал алфавит, когда кровь удовлетворенно хлынула в мои артериолы и вены, и я начал медленно отползать от обрыва собственной жизни.
Те, кто ко мне приходил
(пер. А. Поповой)
Я не сказал бы, что те, кто ко мне приходил, и вправду были ко мне, ну да ладно… а если кто-то считает, что это к нему, — пусть объявится.
Они приходили ко мне, полагаясь на мою безучастность, и оставляли ненужные части тела. Отрезанные руки, голый торс, а вот покачивается, откинулась назад, голова из мертвых ветвей, или топорщатся три-четыре гребня перьев над горделивым лбом, или тот же тающий в воздухе лоб развевается, будто шарф; у этих дарителей рук да ног душа нараспашку, наивность, лица цветут, взгляды — как чаша, и все же они стараются не бросаться в глаза, как цветочки полевые, неразличимые среди тысяч собратьев.
Так они приходили, а чаще других приходил он — единственный, Король-мозгоглаз, с расщепленным пером, Король, что умеет сдерживать оползни в человечьих делах. Миролюбивый Король с колодезным пузом. Король с пальмовой ветвью.
Я искал попутчика, а нашел Короля. Вжились и вжались друг в друга, и взгляд его — маяк в полушариях моей жизни.
Ну, а ты, ты подходишь все ближе, и глаз у тебя — как просунутая в окно голова, ты кто? Подглядываешь, сдерживая и дыхание, и чувства, прячешь руки, которые рассказали бы слишком много, а глаз у тебя — как бык, что просовывает рога сквозь колючую изгородь соседского луга. Какой нежданный тропизм повернул тебя к ближнему твоему? Ищешь кого-то? Или уже нашел? А может, ошибся адресом?
Худосочные, непригодные для жизни, опустошенные поиском, люди из ниоткуда — вот моего поля ягоды.
