Читать «Фельдмаршал Борис Шереметев» онлайн - страница 19

Натерпелись русские и страху, проходя по узким тропам над бездонными пропастями. Страдали не только от холода, но и от недостатка пищи, когда ни за какие деньги в горных Деревушках не могли найти пропитания.

Поэтому когда добрались наконец до Венеции и расположились в гостинице, то, еще не распаковав вещи и даже не умывшись, кинулись в остерию насыщаться, заказывая по два-три блюда на человека. Хозяин остерии вполне снисходительно смотрел на это и даже на то, как некоторые русские рассовывали по карманам куски хлеба в запас.

— Сразу видно — с гор пришли люди, — заметил он повару. — Все съедят.

И повар правильно понял своего хозяина, тихонько скормив проголодавшимся вчерашнюю кашу и позавчерашнее жаркое.

Съели. И благодарили. А глава их, дородный боярин, не чинясь, уплатил за все кругленькую сумму.

Только в номере Борис Петрович сказал своему дворецкому Алешке Курбатову:

— Узнай досконально, во что будет обходиться нам дневной стол на человека. Да скажи дуракам, чтоб хлеб со стола не тянули. Стыд головушке.

— Так тянут-то для чего, Борис Петрович, тут нам лишь обеды и ужины обещают. А завтраки, сказывают, не положены. Вот и запасаются.

— Пусть в лавках покупают, выдай им на это сколько там надо.

Узнав, что дворец дожа находится на площади Святого Марка, Шереметев, сев в лодку, именуемую гондолой, поплыл туда. Гондольер, загребая длинным веслом, гнал лодку по каналам, виртуозно заворачивая ее в нужных местах, и, видя, с каким восторгом и удивлением пассажир рассматривает город, пояснял доброжелательно, указывая на дворцы:

— Синьора Корне-Спинели… Пезаро… Гримали…

На площади Святого Марка прогуливалось много народу, и еще в пути гондольер, узнав, что его пассажир из России, сказал, что на площади Святого Марка много «русу». Щедро рассчитавшись с гондольером, Шереметев ступил на знаменитую площадь, сплошь выстланную мраморными плитами.

После деревянной Москвы, грязных улиц и луж, даже возле Кремля, все было боярину в диковинку и удивление в Венеции. Он чувствовал себя как в сказке. И ушам своим не поверил, когда услыхал восклицание на родном языке:

— Борис Петрович! Каким ветром?

Перед ним стоял улыбающийся, чисто выбритый Толстой . Одет в короткий темный камзол, шея обвязана легким шарфом, кудрявый парик напудрен.

— Петр Андреевич! — обрадовался Шереметев. — Я рад, что встретил своего.

— Как говорится, на чужой сторонушке рад родной воронушке, — улыбнулся Толстой.

Они действительно оба были рады встрече, хотя в Москве никогда не были близки и дружны. Но здесь, в чужой стране, встретились почти как родные. Обнялись, похлопали друг друга по спине.

— Ну как вы тут? — спросил наконец Шереметев.

— Как? Осваиваем морское дело, как велел государь. Как там на родине?

— Обыкновенно, — пожал плечами Шереметев. — Я уже давно из России.

— Когда выехал?

— В конце июня.

— Ну, я давнее — с двадцать шестого февраля. Поди, за это время много чего случилось? — спросил Толстой с каким-то намеком.