Читать «Фельдмаршал Борис Шереметев» онлайн - страница 149

— Не треба!

Повелел заседлать себе белого жеребца, надел белый жупан, папаху из белого барашка. Жаль, сапог не бывает белых.

Мазепа хотел там, у помоста, явиться перед народом, перед обреченными Кочубеем и Искрой в белизне непорочности. Пусть видят, сколь чист гетман в своих помыслах и деяниях, пусть знают, что никакие черные наветы не могут запятнать его честь и славу. Как знак этой славы на груди сияет орден Андрея Первозванного, а орденская цепь на шее сверкает алмазами и голубой эмалью. У кого еще есть такая высокая награда? На Украине ни у кого. А в России только у царя да у нескольких генералов. Всех кавалеров на пальцах одной руки можно перечесть.

Скакал гетман в Борщаговку в сопровождении сотни преданных казаков. Рядом с ним, чуть приотстав, скакал полковник Бурляй, командовавший Белоцерковским полком сердюков .

Когда прибыли в Борщаговку, там вкруг только что законченного помоста уже собрался народ, ждали казни, которая в те времена считалась интересным зрелищем. На помосте стоял палач, в большой колоде торчал топор, остро наточенный.

Преступников еще не было, и только Мазепа знал, что телеги с ними стоят за ближайшим гаем и выедут оттуда лишь по его приказу.

Когда казаки, не слезая с коней, окружили помост, гетман махнул рукой сотнику-распорядителю: «Давай!» Тот поскакал наметом к гаю, и вскоре с той стороны показались две телеги, сопровождаемые вооруженными казаками. Толпа притихла, все смотрели на приближающиеся возы, где-то в толпе завыла было женщина. Но на нее зацыкали, и она стихла.

При приближении телег к помосту ретивый сотник обогнал их и хотел доложить о прибытии злодеев гетману, но тот махнул на него нетерпеливо рукой («Да замолчи ты!») и тронул коня навстречу страшной процессии.

Они остановились вместе близ помоста: две телеги и гетман. На передней сидел Кочубей. Мазепа подъехал к нему, сказал с издевкой:

— С прибытием тебя, тестенек.

Кочубей молчал. Он уже отрешился от жизни и не хотел тратить ни слов, ни сил на пустое. Силы понадобятся там, на колоде, под топором. Он словно и не видел Мазепу, и даже толпу не видел.

Гетман проехал ко второй телеге, где сидел в оковах Иван Искра. Именно его, полковника Полтавского полка, хотел иметь Мазепа своим сторонником. Не вышло. Сорвалось. Отказавшись от участия в измене, Искра пригрозил:

— Гляди, гетман, оскользнешься. И я тому буду поспешествовать.

Но вышло по-иному, торжествовал ныне гетман.

— Ну что, Искра, кто из нас осклизнулся? — спросил Мазепа, подбоченясь.

Но тут Искра, у которого после пыток почти не осталось зубов, напрягся и плюнул изо всех сил в Мазепу, плюнул, словно выстрелил. Целил влицо изменнику, но плевок не долетел (гетман сидел на коне), а попал ему на грудь, на его белоснежный жупан, почти рядом с орденом Андрея Первозванного.

И кровь, которой уже две недели отхаркивался полковник, алым пятном расплылась на жупане Мазепы.

— Ах ты, скотина! — вздыбился в стременах гетман и ожег плетью лохматую голову Искры.

Но тот даже и глазом не моргнул, и не потому, что вытерпел кое-что пострашнее, а потому, что не хотел показать свою слабость перед ненавистным человеком.