Читать «Умереть в Париже. Избранные произведения» онлайн - страница 305

В тот день я пришёл отдать последний долг покойному, которого сменил на посту председателя ПЕН-клуба, и сидел в первом ряду вместе с Накамурой Синъитиро. Желающие проститься с Кодзиро Сэридзавой небольшими группами входили в зал, каждый клал перед прахом цветок и, отойдя, становился либо справа, либо слева. Я был потрясён не столько количеством пришедших — казалось, людской поток никогда не иссякнет, — сколько тем, что среди них было очень много довольно молодых женщин, по щекам их текли обильные слёзы, которые они и не пытались скрыть.

Когда все участники церемонии разместились в зале, Накамура-сан тихонько шепнул мне:

— Боюсь, что больше никто из наших литераторов не сумеет собрать на похоронах такое количество народу.

Это замечание показалось мне вполне естественным, так же, впрочем, как восхищение, прозвучавшее в голосе моего соседа. Неудивительно, ведь Накамура Синъитиро с молодых лет почитал и любил Сэридзаву-сан, своего старшего собрата по литературе, и доверял ему, как никому другому. Для меня же покойный был не только старшим товарищем, но и близким другом: мы были земляками, учились в одной школе, в одном лицее и в течение долгих лет поддерживали приятельские отношения.

— Совершенно верно, — ответил я Накамуре, — к тому же почти все, кто пришёл сюда сегодня, это действительно читатели Сэридзавы, во всяком случае, я не вижу почти никого из литераторов, не говоря уже о журналистской братии.

Мне кажется, что писатель Кодзиро Сэридзава занимает особое место в нашей литературе, он всегда сторонился так называемых литературных кругов, основным в его творчестве всегда были "свет надежды, духовность и высокая нравственность". То есть всё то, чего так недостаёт основным направлениям современной японской литературы, пришедшим на смену натурализму.

Особенно это касается "света надежды", который весьма редко освещает творчество официально признанных литераторов. В самом деле, так называемый литературный мир — это обладающее весьма высокой плотностью скопление людей, которые, судя по всему, полагают, будто писатель, всерьёз занимающийся изображением человеческой жизни, должен смотреть на неё чрезвычайно пессимистически, и уже по одной этой причине творчество Сэридзавы, отмеченное вышеупомянутыми качествами, не может не стоять в этом литературном мире особняком.

При этом характерно, что число страстных почитателей Сэридзавы не только не уменьшилось после его смерти, а, напротив, едва ли не увеличилось, не говоря уже о том, что регулярно выходят новые печатные издания, по инициативе этих почитателей созданные. Насколько мне известно, ни один из официально признанных в литературном мире писателей не имеет столь непосредственного и тесного контакта со своими читателями.

Мне кажется, что объясняется это очень просто — поклонники Сэридзавы всегда видели и продолжают видеть в нём своего наставника на жизненном пути. Причём он для них не просто учитель, у которого можно учиться писательскому мастерству, нет, они видят в нём Учителя, человека, способного направить их размышления о жизни в определённое русло.