Читать «Гитлер. Неотвратимость судьбы» онлайн - страница 18

Сказать, что неудача повергла Адольфа в шок, — значит не сказать ничего Он был просто уничтожен. Однако, несмотря на упадническое настроение, сдаваться не собирался и отправился на свидание с ректором академии профессором Зигфридом Аллеманом. Аллеман был евреем, что и дало Гитлеру повод позже заявить о своеобразном «еврейском» заговоре против талантливого художника.

На самом деле никакого заговора не существовало. Были определенные требования и непробиваемый фон Альт. Что же касается ректора, то он с пониманием отнесся к страданиям Адольфа и, дав достаточно высокую оценку его дарованиям, посоветовал ему заняться той самой архитектурой, к которой он, судя по всему, имел гораздо большую склонность, нежели к живописи.

Адольф покинул ректора с некоторым облегчением и твердым намерением последовать его совету. И все же удар ему был нанесен сильнейший. «Когда мне объявили, — писал в своих воспоминаниях Гитлер, — что я не принят, на меня это подействовало как гром с ясного неба. Удрученный, покинул я прекрасное здание на площади Шиллера и впервые в своей недолгой жизни испытал чувство дисгармонии с самим собой. То, что я теперь услышал из уст ректора относительно моих способностей, сразу как молния осветило мне те внутренние противоречия, которые я полусознательно испытывал и раньше. Только до сих пор я не мог отдать себе ясного отчета, почему и отчего это происходит. Через несколько дней мне и самому стало вполне ясно, что я должен стать архитектором».

Но и из этого тоже ничего не вышло по куда более прозаической причине. Чтобы попасть на архитектурное отделение академии, надо было окончить курс в строительно-техническом училище. А попасть туда позволял только тот самый аттестат зрелости, которым в свое время Адольф так бездумно пренебрег. Впрочем, и сейчас еще не поздно вернуться в Линц и сдать все необходимые экзамены. Однако Адольф посчитал возвращение в опостылевшую ему школу ниже своего достоинства.

— Я не откажусь от своего, — заявил он знакомым, у которых проживал. — И домой тоже не вернусь: мне там нечего делать…

* * *

И все же вернуться в Линц ему пришлось. 1 декабря умерла мать Адольфа, а еще через два дня он проводил ее к последнему приюту на Леондингском кладбище, где она и была похоронена рядом с Алоизом. «За свою почти сорокалетнюю врачебную деятельность, — вспоминал врач те печальные дни, — я никогда не видел ни одного молодого человека, который так же сильно был сломлен и так же страдал бы из-за смерти матери, как молодой Гитлер». По всей видимости, Гитлер умел быть благодарным, поскольку еврея Блоха, который как мог облегчал страдания матери в последние дни ее жизни, после своего прихода к власти он не только не тронул, но и позволил уехать в Америку.

Теперь уже никто не скажет, так ли уж сильно переживал Адольф уход матери, зато точно известно, что уже через неделю он попросил своего опекуна леондингского бургомистра Йозефа Майрхофера предоставить ему сведения о причитающихся ему по наследству деньгах. На вопрос бургомистра, как быть с его двенадцатилетней сестрой Паулой, Адольф заявил, что отныне она будет жить в доме его сводной сестры Ангелы Раубаль. Сам он решил вернуться в Вену, благо деньги на безбедную жизнь в столице у него имелись.