Читать «Нечаев вернулся» онлайн - страница 50

Но его ли желала Фабьена Дюбрей? Его ли, Марка Лалуа, в прошлом Лилиенталя, которому сегодня стукнуло сорок, высокого, худощавого, с сумрачным взглядом, с циничным и чувственным ртом, бывшего революционера, ныне успешно создающего собственную империю в мире информатики и средств связи? Наверно, все было как-то более размыто, не столь прямолинейно. Не то чтобы она вот так, сразу, испытала влечение к сидящему перед ней человеку, к нему, Марку, едва они встретились. Скорее в ней вдруг возникло желание желать. Радость и удивление от этого состояния. От мысли, что она способна не только пробудить желание в мужчине, но и желать сама.

Марк же, напротив, сразу и очень остро осознал конкретность своего желания. Он даже на долю секунды как бы ощутил себя в ней, почувствовал всем своим мужским существом податливую мягкость женского тела — это произошло, когда Фабьена разъединила колени, чтобы закинуть ногу на ногу, и он непроизвольно вообразил тот миг самозабвения, когда этот путь будет для него открыт.

Наливая ей минеральную воду, он коснулся ее руки. Фабьена, включавшая магнитофон, вздрогнула всем телом. Она засмеялась и сказала что-то о статическом электричестве, заявив, что такое случается.

Он поддержал ее: конечно, случается, еще бы!

Но момент еще не настал. Нельзя лезть женщине под юбку в первые же минуты знакомства, даже если она задрожала от прикосновения вашей руки. Нельзя с ходу валить ее в постель. Такое поведение, в некотором смысле естественное, непременно сочтут скотским. И в этом нелестном определении будет доля истины. Не потому, что сразу уступить своему желанию, природному инстинкту противно человеческой натуре. Или аморально. Несколько лишних дней, несколько бокалов шампанского или тонких суждений о Прусте не сделают это более нравственным. Но цивилизация не может существовать без ограничений, без культурных условностей. И наверно, люди, в отличие от животных, именно потому и готовы к соитию в любую пору года и в любой час суток, что способны сами строить свои отношения во времени, соблюдая принятую последовательность со всеми ее ритуалами. Ради этого они могут помедлить и умерить свое вожделение, включив его в систему определенных правил игры. И разумеется, нарушения оных.

С первого же мгновения они знали, что рано или поздно будут заниматься любовью.

Однако Фабьена упорно не реагировала на авансы и намеки Марка. Не то чтобы она была глуха к ним или делала вид, будто не понимает. Нет, она понимала, но не отвечала. Тщетно он, заявив, что интервью получится гораздо лучше на свежем воздухе, чем у него в кабинете, несколько часов водил ее по самым очаровательным и малоизвестным уголкам Парижа — его приемы не срабатывали. Разговор принимал порой скабрезный оборот, который не отпугивал ее, желание было названо своим именем, расставлены все точки над i. Фабьена принимала слова, их терпкую и изысканную откровенность, но дальше дело не шло.

Уловки плоти, если угодно.

А потом, когда он уже отступился — во всяком случае, оставил надежду получить ее в тот же день, — Фабьена сама сделала первый шаг.