Читать «Черный саквояж. Куклы из космоса (сборник)» онлайн - страница 73

— Продолжайте, Лаэрт Анатольевич, — сказал он устало. — Что же такое приключилось в кабинете физики на этот раз?

— Они снимали нас на пленку! — крикнул учитель физики. — Представляете, все мы, вся наша школа будет показана в двадцать третьем веке!

Степан Алексеевич омраченным взглядом обвел весь педагогический коллектив.

— Я думаю, в любом случае нам надо все выслушать до конца, — произнес директор терпеливо. — Дело в том, что мы, педагоги, воспитываем не только учащихся, но и самих себя, в том числе и друг друга. И непедагогично будет не дать высказаться нашему коллеге до конца.

Лаэрт Анатольевич продолжал высказываться. Он высказывался не голословно, а с привлечением убедительных доказательств. Так, например, он вытащил из кармана магнитофон, собранный в спичечном коробке, и воспроизвел записанный на пленку честный рассказ Кости Костикова обо всех событиях. Где-то в середине его Аркадия Львовна встрепенулась и очень громко воскликнула:

— Так и есть! Все сходится! Значит, в классе были они! Теперь я спокойна!

Запись продолжалась. Наконец прозвучали Костины слова: «Только об этом никто не должен знать, сами понимаете…», и после этого Лаэрт Анатольевич, сам очень взволнованный, выкрикнул:

— И я их тоже видел собственными глазами, но только через стену!

— Через какую еще стену? — спросил Степан Алексеевич, и тогда Лаэрт Анатольевич достал из другого кармана портативный интроскоп…

Далее человек посторонний увидел бы, как все учителя с помощью этого прибора стали по очереди смотреть сквозь стену в класс, который был по соседству, и друг на друга, как начался потом очень шумный разговор, и как все наконец гурьбой высыпали из учительской, чтобы в кабинете физики посмотреть короткий фильм, сделанный на метеоплощадке, и увеличенную схему блока индивидуального хронопереноса; как все снова вернулись в учительскую (все-таки без Марины Букиной) и здесь продолжали оживленную беседу, в которой сталкивались мнения, повышались голоса, и которая в конце концов завершилась гробовой тишиной, потому что педагогический коллектив поверил наконец — слишком уж непреложными были доказательства, подкрепленные к тому же свидетельствами Аркадии Львовны, — что все это неопровержимая правда, но нужно было еще время, чтобы привыкнуть к этой мысли.

А потом Степан Алексеевич покрутил головой и медленно, философски произнес:

— Да… Что с нами творит научно-технический прогресс!.. Приходится поверить, ничего другого не остается. Но я, знаете ли, всегда готов к любым неожиданностям, особенно после того… я ведь, знаете ли, и на станции юных техников работал, правда, еще не директором…

— Наверное, в РУНО сообщить надо, — осторожно сказала математичка Елизавета Петровна. — Или еще куда-нибудь. Надо же принять какие-то меры.

— Да нет же, нет! — воскликнула молодая преподавательница истории Вера Владимировна. — Вы же слышали — если кто-то о них узнает, произойдет поворот в ходе истории. И потом это же просто некрасиво, — она быстро взглянула на Лаэрта Анатольевича, — только случай доверил нам чужую тайну, а мы… — в глазах Веры Владимировны выступили слезы, и она с трудом договорила. — Я совершенно не понимаю, зачем… зачем Лаэрту Анатольевичу, на скромность которого вполне понадеялись ребята-шестиклассники, вынужденные… вынужденные рассказать ему… зачем ему понадобилось сообщать об этом всем нам?