Читать «Птица» онлайн - страница 12

Набрал свой номер по другому телефону — занято. Еще раз — занято. Еще — занято: не спят, ищут его.

— Чего ты тут? — удивилась сестричка.

— Домой забыл позвонить.

Она удивилась еще больше, но ничего не спросила. (Странно, конечно, если считать, что он — Люсин брат.)

Набрал еще раз. Наконец-то!

— Мама, это я, Алексей. Да, да, жив. Где? В больнице. Да не со мной, мама, мама, успокойся. У меня заболел… друг. Потом расскажу. Приду утром. Мамочка, прости. Не плачь, мама.

— Ты мне всех перебудишь, — улыбнулась красивая сестричка. — Иди-ка, иди на свой пост.

Алексей пошел. Глаза у него слипались. Он поглядел на Люсю, которая спала — это уже был сон, а не забытье! — и снова почувствовал к ней глубокую и нежную благодарность.

***

Была белая стена. На ней прорезана белая дверь. За матовым стеклом ее четко обрисовалась желтая, тускло горящая лампочка. Она уже не освещала, потому что свет шел из окон. Рассвело.

Сон был с привкусом горечи и стоял теперь слезами в глазах, сон-боль, сон-обида: рыхлая женщина с мягким одутловатым лицом ходила по их комнате и в большую продуктовую сумку складывала Люськины вещи.

«Ты молодая, — говорила она. — На что тебе?» — и бросила в свою кошелку Люсину куклу.

Может, смешно, но эта единственная за всю жизнь кукла (других дарила тотчас же, потому что не любила) имела свой характер — была обидчива, ласкова, слаба здоровьем. К ней надо было подходить несколько раз на дню, иначе она делалась грустной, ее надо было гладить по волосам, сажать возле себя, когда учишь уроки. Дома подсмеивались надо всем этим: «Не стыдно, невеста?» — но что же можно сделать? И вот эту куклу — в чужую сумку.

«Ты веселая», — говорила женщина и снимала с полки лучшие Люсины книги.

Люся не видела точно какие, но знала, что самые любимые.

«Почему это вы берете?» — тихо спрашивала Люська. Она вовсе не была робкой, но здесь точно оцепенела.

«Молчи! — кричала мать. — Пусть все к черту забирает. Забирай все, ты, слышишь? Побирушка!»

Люся любила раздаривать свои вещи, и мама всегда сердилась на нее. А теперь вот…

И Люся плакала от обиды: одно дело ты сама отдаешь, другое — берут без спросу… И при чем тут «веселая»? Они все думают, что если веселая, так ничего ей не надо. «Мне с тобой весело. Давай дружить?!» Или: «С тобой легко. Я с тобой прямо другой человек». И никогда наоборот: «А тебе со мной легко? Весело?» Все только «я» да «мне».

Она никогда не думала об этом, рада была чужому вниманию. А теперь от слабости, что ли, которая не давала приподнять руки, перевести глаз с этой белой стены… Слезы опять побежали по щекам, постепенно холодея. Она не всхлипывала, она не плакала, просто текли слезы. Лба ее коснулась рука. Легко и неуверенно.