Читать «Падение царского режима. Том 3» онлайн - страница 391

Чхеидзе. — Во-первых, довольно определенно стали говорить, что этот человек вызывал у всех сомнения своим поведением… Из наблюдений за ним оказалось, что бросался в глаза каждый его поступок… Словом, у многих развязались языки. Я со многими был в хороших отношениях, но они прежде ничего не говорили о Малиновском. Когда же он ушел из Думы, все заговорили. Так что получалось впечатление, что в их глазах Малиновский уже давно находился под сомнением. Что касается Родзянки, то стало известно, что Родзянко по этому поводу уже достаточно в курсе дела и что личность Малиновского для него не является каким-либо вопросом, — что у него есть об этом точные данные. Но тогда это в нашей среде толковали таким образом, как обыкновенно бывает у нас: Родзянко, мол, может сказать, потому что и прочее…

Председатель. — Т.-е. почему именно?

Чхеидзе. — Да потому, что вообще буржуазия кричит о нас, пользуется всяким случаем дискредитировать… Поэтому я, по правде сказать, тоже не считал нужным и необходимым добиться прямого ответа от Родзянки: если это достаточно известно Родзянке, то он сам должен сказать… У нас этот вопрос возбуждался несколько раз, но мы не пошли таким образом, чтобы непосредственно обратиться к Родзянке…

Председатель. — Вы узнали, что Родзянко имел такие сведения о Малиновском еще до его ухода?

Чхеидзе. — Да.

Председатель. — Из каких кругов пошли сведения о том, что Малиновский агент департамента полиции?

Чхеидзе. — Я, главным образом, имел дело в Думе с более прогрессивной ее частью. Вот среди прогрессистов и кадетов стали говорить на эту тему…

Председатель. — Скажите, после раскола между двумя частями прежде единой социал-демократической фракции, не стала ли большевистская линия сразу на точку зрения подчинения большевистской группы Центральному Комитету и вообще не вошла ли она и формально в число учреждений партийных?

Чхеидзе. — Несомненно. Вообще, этот вопрос о подчинении партийному центру выдвигался даже и до раскола очень часто…

Председатель. — Но формального заявления об этом не было?

Чхеидзе. — Формального не было… Между прочим, я должен сказать, что в Лондоне в 1913 году происходил съезд социалистов, и когда после возвращения оттуда делегатов возник вопрос о представителях в бюро (там национальное бюро организовалось), то большевики отстаивали необходимость вхождения двух членов — от меньшевистской и большевистской фракции. Но мы настаивали на том, что туда двое не будут входить, будет входить один… Так что вопрос о необходимости подчинения центральным учреждениям возникал у нас очень часто, но он был оформлен после раскола.

Председатель. — А что вам известно о деятельности Малиновского после выхода из членов Государственной Думы?

Чхеидзе. — Решительно ничего о его деятельности за это время мне неизвестно… Я знал, что он уехал заграницу, но где он был и чем занимался, я не знаю.

Председатель. — Вы припоминаете, что после его ухода весной 1914 года, через несколько месяцев, в газетах появилась циркулярная телеграмма, если я не ошибаюсь петроградского агентства, о том, что он вошел в ряды войск и убит?