Читать «Чукотка» онлайн - страница 228
Тихон Захарович Семушкин
Они шли долго. В голове скопилось так много вопросов, что лучше и не спрашивать. Молчал и сам Андрей Андреевич. На переходах он превращался в руководителя уличного движения и поднятием руки останавливал свою группу. Он и сам не на шутку оробел, опасаясь, как бы на кого-нибудь из них не наскочил автомобиль.
И когда поток транспорта на момент прекращался, Андрей Андреевич кивал им головой, взмахивал рукой и быстро переходил опасное, по его мнению, место. Ему самому хотелось поговорить с ребятами, у него у самого было много впечатлений, но тут не до разговоров. Не на нарте едешь!
С величайшей осторожностью шли они по улице, привлекая внимание любопытных москвичей.
Стройная девушка с черными косами держалась за портупею пограничника и бросала во все стороны изумленные взгляды своих широко открытых красивых глаз.
Плотной группкой двигались за ними пятеро чукотских юношей.
Так шли они долго, пока не попали в центр города.
— Андрей Андрей, это дом Совнаркома? — спросил Таграй.
— Не знаю, — ответил Горин. — А почему ты думаешь?
— Помнишь, в кино показывали там у нас, в заливе Лаврентия?
Рядом проходила девушка с портфелем. Андрей Андреевич остановил ее и спросил:
— Скажите, пожалуйста, это дом Совнаркома?
— Да, да. Это дом Совнаркома. А это — гостиница «Москва». Этот домик — Колонный зал дома Союзов. А там вон — Большой театр, — охотно объясняла любезная москвичка.
Она оглядела их всех и не преминула спросить:
— А вы откуда, товарищи?
— С Чукотки мы. Слыхали? — сказал Андрей Андреевич.
Вскоре они попали в Александровский сад.
— Садитесь, ребята. Вот здесь уж мы поговорим спокойно. Здесь нас никто не задавит, — сказал он.
Ребята сели на скамеечку, и внимание их привлекли деревья. Настоящие, живые деревья, а не на картинках.
— Ну, это такие деревья, какие вы видели еще из вагона, когда мы ехали, — сказал Андрей Андреевич.
Окружив дерево, они прикасались к нему руками, подбирали упавшие листья.
— К нам туда привозят мертвые деревья, а это — живое дерево. Вот мы стоим около него, а оно живет, растет, — сказал Андрей Андреевич.
И вдруг странным показалось ему самому, что эти взрослые юноши, познакомившиеся уже с современной техникой, словно только что родились и впервые увидели растущее дерево. Они долго говорили о деревьях, лесах.
Тает-Хема потрогала нос и сказала:
— Дымом пахнет в Москве, Андрей Андрей.
— Андрей Андрей, а почему москвичи не работают? — спросил Таграй. — Почему все они гуляют? Ведь вот сколько мы ни шли, все улицы заполнены народом.
— Вы знаете, в чем тут дело, ребята? Ведь в Москве четыре миллиона человек. Люди работают в разное время. Некоторые ночью работают. Есть иждивенцы, которые совсем не работают. А на улице всего, может быть, мы и встретили тысяч сорок человек.
— Четыре миллиона? Сколько нужно пищи! Кто это кормит Москву и чем? — спросил Таграй и тут же занялся каким-то подсчетом.
— Ты что это высчитываешь?
— Подожди, Андрей Андрей. У нас на Чукотке сто тысяч оленей. Вес чистого мяса одного оленя тридцать — тридцать пять килограммов. Что же получается? Выходит, москвичи, если дать каждому человеку по кило оленьего мяса, могут съесть все чукотское поголовье оленей за один день? Ой-ой-ой! Вот это Москва!