Читать «Чукотка» онлайн - страница 222

— Правильно, товарищ Тынанват! — послышались голоса.

— Конечно, правильно, — сказал депутат. — Теперь такого положения не должно быть. Это пройденный этап. Требования к нашим ученикам должны быть такими же, как в любом городе Советского Союза. Не знает ученик — пусть учится еще. Не надо замазывать пробоин. Ведь если пробоину в вельботе заделать тонким картоном, подкрасить, то глаз может не заметить этого слабого места. Но стоит выйти в море, как вельбот потонет вместе с ценным грузом. Надо заделывать прочно, хорошо. Пусть и ваши ученики будут знать полностью все, что они должны знать. Хотите, я вам расскажу случай из моей жизни?

— Просим, просим, товарищ Тынанват!

— Когда я учился в институте, были у нас такие преподаватели, которые восторгались тем, что я держал в руке книгу по историческому материализму: «Смотрите, смотрите, какое время! Чукча изучает материализм!» А я ничего не понимал в этой науке. И скажу откровенно: когда шел преподаватель, я старался попасть ему на глаза с какой-нибудь ученой премудростью. Так постепенно я научился обманывать и себя, и своих учителей. Они восторгались, когда я произносил, например, слова: бином Ньютона. Я их, этих учителей, очень хорошо понимаю теперь и ни в какой степени не обвиняю. Но мне толку мало, если я слышал о биноме, не зная его существа. Я закончил институт с некоторыми скидками на свое чукотское происхождение. Те пробоины, которые искусно замазывались, дают теперь себя знать. И скажу вам откровенно, что у меня сейчас много дела в связи с депутатскими обязанностями и обязанностями председателя окрисполкома, но, несмотря на это, те пробоины, которые остались, приходится заделывать теперь. Нельзя оставаться недоучкой. Недоучек бьют. Мое положение обязывает меня много знать. Вот, товарищи учителя, какое дело.

Депутат усмехнулся и добавил:

— Это, кажется, у Пушкина есть в «Борисе Годунове»: «Учись, мой сын! Наука сокращает нам опыты быстротекущей жизни».

В учительскую вошла чукчанка-сторожиха. Она внесла огромный медный чайник.

— Тынанват, чай пауркен, — мягко сказала она.

— Вот это хорошо. Только ты, пожалуйста, мне покрепче, по-нашему, — сказал по-чукотски Тынанват.

Сторожиха кивнула головой и пошла за посудой. Около двери она остановилась и спросила:

— Тынанват, а ты Сталина видел, живого?

— Видел, видел! И даже разговаривал с ним.

— Какомэй! — взмахнула она руками. — Ученики просят рассказать о нем…

* * *

Экзамены окончены. В актовом зале шумно, празднично. Пять учеников сдали на «отлично». Все они веселы, глаза радостно блестят. Лишь Тает-Хема опечалена. Николай Павлович, при всем благосклонном отношении к ней, никак не мог вывести ей по математике больше, чем «удовлетворительно».