Читать «Чукотка» онлайн - страница 169

— Ай, зачем он сам поехал! — вскрикнул следивший за ним Таграй. — Мне надо было ехать. Я на рога скачущего оленя могу набросить аркан.

Но в следующий момент Андрей Андреевич набросил петлю. Ремень оказался на носу учительницы. Она вскинула немного голову, и петля опустилась. Таня крепко закусила ремень зубами.

— Кидайся на доску!

Учительница застонала и, в один миг приподнявшись из воды, рассталась с бревном и оказалась на доске. Конец доски стал погружаться, но в этот момент Андрей Андреевич натянул ремень и волоком потащил девушку к себе.

— Андрей… — простонала она и тотчас потеряла сознание.

Он втащил ее на нарту и «поплыл» обратно. С трудом отъехав шагов десять, Андрей Андреевич остановился передохнуть и в изнеможении посмотрел в сторону Таграя, сидевшего с собаками на льду.

— Громобой! — позвал Андрей Андреевич.

Вожак сорвался с места, и собаки ринулись к хозяину, увлекая за собой Таграя. Держась за пояс, Таграй покатился за ними по льду.

— Живо запрягать! — крикнул Андрей Андреевич. — На ближний берег!

Как радостно ступить на твердую почву! Учительница стонала. Ее меховые одежды одеревенели. Таграй ловко вспарывал их ножом и отбрасывал в сторону. Положив учительницу на свои кухлянки, оба энергично стали растирать ее спиртом. Затем Андрей Андреевич надел на учительницу свою кухлянку. Таграй полоснул ножом по завязкам своих торбазов и единым махом стянул их и меховые чулки.

— Надевай их, Андрей Андрей, на ее ноги, — сказал он. — Я заверну свои в подол кухлянки и буду сидеть на нарте.

— Хорошо, а ты надевай мои торбаза. Я останусь в меховых чулках.

Таграй влез в торбаза Андрея Андреевича, стянул через голову свою двойную кухлянку и, отделив одну из них, бросил ее Андрею Андреевичу.

— Вот это хорошо. Ну, теперь обратно к культбазе! — сказал Андрей Андреевич.

Расположившись втроем на нарте, они вновь промчались через залив, который к этому времени намерзал все больше и больше. Переехав его, Андрей Андреевич и Таграй соскочили с нарты и побежали рядом. Они сами тянули нарту, помогая собакам, оба кричали на них. Один шлепал в больших, не по его ноге, торбазах, другой бежал, сверкая пятками меховых чулок. Они торопились спасти человека.

НА ПРАЗДНИКЕ

Зима установилась.

Культбаза оделась во все белое, но белизна снега не слепила глаз. Зимнее солнце было вялым, сонным. Оно робко, ощупью, как будто по незнакомой дорожке, вползало на низкое небо, и как старик, выглянувший из яранги, тотчас спешит возвратиться в тепло, так и солнце, выглянув, быстро скрывалось за льдами моря.

С утра было так тихо, что дым, валивший из печных труб, черными прямыми столбами уходил в облачное небо. Но к полудню от мертвенной тишины не осталось и следа. Звонкие голоса детворы, выбежавшей из домов, крики каюров, визг и лай собак создавали впечатление своеобразной, необычной ярмарки. Кругом было так много собак, что, куда ни пойдешь, всюду наткнешься на этих мохнатых чукотских «коней». Одни спокойно и сладко дремали, развалившись в пушистом снегу, другие — со страшным оскалом зубов — рвали друг друга так, что клочья шерсти летели во все стороны. То тут, то там раздавалось характерное пощелкиванье кнута, похожее на слабый выстрел старого винчестера. Кнутом каюры водворяли спокойствие и порядок в этом собачьем царстве.