Читать «Тревожные ночи» онлайн - страница 23

— Ага, — удовлетворенно вырвалось у Наны. — Прорвало немцев. — И добавил со злой усмешкой: — Трусят.

Советские пулеметы ни единым выстрелом не ответили и на ураганный огонь немцев. Если бы не приглушенный, тревожный рокот, который снова явственно донесся со стороны русских позиций, можно было подумать, что там никого нет.

Нана остался у пулемета, а я вернулся на кукурузное поле.

Странное охватило меня чувство: по-прежнему владел мной страх, я ощущал свое бессилие, но, все более и более разгораясь, в душе затеплилась слабая искорка надежды. Впервые в эту минуту я осознал, что безмолвие советского фронта — признак силы и уверенности русских в себе, свидетельство их несокрушимой мощи. Это и пугало, и радовало.

Достигнув поля, я растянулся на земле рядом с другими солдатами. Много часов пролежал я так без сна, глядя на небо, пытаясь разобраться в хаосе мыслей. «Нана прав, — говорил я себе. — К чему нам эта война? Почему мы не воюем с немцами, которые вторглись к нам и продали часть нашей страны? Или с собственными боярами?.. Почему не схватим их за горло, не потребуем, чтобы они отдали нам землю?» Мысли утомили меня, и я наконец заснул. Во сне меня мучали кошмары. Я видел отца, постаревшего, сгорбленного, с худым изможденным лицом и впалой грудью, видел, как он с трудом тащится за плугом, как, низко пригнувшись, ходит с серпом по жнивью. Потом передо мной возник образ матери: она стоит неподвижно у ворот, устремив глаза в пустоту улицы. Так стояла она в день нашего ухода. Она выплакала все глаза, похудела от горя и ожидания. А ведь она еще не знает, что мой брат и ее сын Марин погиб на берегу Дона и никогда не вернется домой.

Там, на берегу Дона, испили мы до дна горечь разгрома, страдания и унижения. Терпели голод и холод, видели лицом к лицу смерть. Семнадцать суток, днем и ночью, бежали мы по обледенелым дорогам без крошки хлеба, в порванных ботинках; мчались без роздыха на санях, шли пешком или ехали на немецких машинах. Когда мы добрались до своей страны, мы были похожи на привидения: кожа да кости, глаза остекленели, как у мертвецов.

В груди лишь искорка жизни. Мы были как выходцы с того света. И все же мы спаслись! Спаслись от этого ужаса, от этого ада, которым была битва в излучине Дона. И Нана уцелел. И еще несколько человек из всего нашего полка. Но на сей раз — мы были убеждены в этом — нам уже не удастся спастись, мы не сможем спастись. Тогда мы бежали две тысячи километров. До нашей страны было далеко. А теперь, когда она рядом, куда бежать?