Читать «Тревожные ночи» онлайн - страница 172

Приступ кашля заставил его замолчать.

«Какой ты еще ребенок! — подумал я про себя, вытирая платком пот с его влажного лба. — Что мог бы ты сделать! И вообще, кто может выправить нынешнее положение? И все же он прав, — должен был я признаться самому себе. — Мы здесь воюем, а тыл наш подрывают те, кто не хочет этой войны… Но армия есть армия, и что бы там ни было, нужно воевать…»

— Мы голодны и раздеты, — продолжал Манолаке с горечью. — Вооружение у нас случайное и устарелое. Орудия разбиты и изношены. Каждую винтовку до тебя носили десятки павших в бою. Боеприпасов не хватает. Пушки и минометы, выпустив с утра по три — четыре снаряда, замолкают. Даже винтовочных патронов у нас недостаточно. Ты, надеюсь, не забыл, как мы пошли в атаку на высоту тысяча восемьдесят, только чтобы раздобыть немецкие патроны…

Он снова закашлялся так сильно, что носилки заходили под ним ходуном. Я уложил его на спину, придерживая за плечи, уговаривая замолчать. Но он только упрямо помотал головой и, немного оправившись, снова приподнялся на локте и продолжал, еще сильнее волнуясь:

— Это преступление — воевать в таких условиях… Да еще против немцев… Они спокойно выслеживают нас из дотов, а затем бросают против нас своих «пантер» и «тигров», под тяжестью которых содрогается земля. Они могут себе позволить роскошь стрелять из орудия и пулеметов по каждому нашему человеку. На высоте тысяча восемьдесят у них приходилось по фаустпатрону на одного нашего бойца… Единственное наше упование — это солдатские груди…

— Все же и такие мы бьем их, — заметил я.

— Да, бьем, — признал Манолаке. — Бьем и будем бить… Но ценою каких жертв!

В это время подошли санитары и подняли носилки. Некоторое время я сопровождал Манолаке, держа его за руку. Затем остановился и долго смотрел ему вслед. Потом, сгорбившись, словно на меня навалилась вся тяжесть этой холодной лесной тишины, повернул назад, и ноги сами понесли меня на командный пункт полка.

Командира я застал сидящим за столом и листающим какие-то бумаги. Это был высокий, худой, болезненный на вид человек, с костлявым лицом и глубоко посаженными, горящими глазами. На плечи его была накинута суконная шинель, и он все время зябко поеживался под нею. Взглянув на меня, он сразу понял мое состояние и молча освободил мне место рядом с собою на грубо сколоченной скамье из круглого соснового бревна. Он ни о чем не стал меня расспрашивать, только вызвал вестового и попросил принести две чашки чаю с ромом. Горячий напиток оживил и подбодрил меня.

— Значит, не можете больше? — спросил он напрямик, не скрывая своего беспокойства.

— Не можем, господин полковник, — ответил я глухо, но решительно. — Не можем позволить себе бесплодных попыток… Конечно, если дадите приказ, мы снова пойдем в атаку… Я пойду один… если это надо… Но все будет напрасно: мы не можем добраться до их дотов.