Читать «Тревожные ночи» онлайн - страница 169

— То, что случилось после, ты уже знаешь. На рассвете мы присоединились к рабочим и вместе с ними освободили запертых в волостном правлении. Восстановили в городе власть рабоче-крестьянского комитета. А к полудню были уже в Бухаресте. Нас доставили туда на специальных сквозных поездах, которые заранее приготовили для нас железнодорожники. А потом мы приняли участие в манифестации на площади перед королевским дворцом, безбоязненно встретив пули генерала Рэдэску в борьбе за народную власть . Это произошло двадцать четвертого февраля тысяча девятьсот сорок пятого года. Но Настасе уже не пришлось принять в этом участие.

Приятель мой кончил рассказ. Мы продолжали молча сидеть возле камня. Ветер тихо шелестел серебристой листвой тополей. Тихо плескались волны о берег. Сверкала и искрилась на солнце зеркальная ширь реки. Стояла глубокая тишина. Лишь изредка доносился издалека крик одинокой чайки. Мир и покой царили в окружающей нас природе, как всегда таинственной и прекрасной.

Но пришлось все же в последний раз нарушить тишину этого часа воспоминаний.

— А кто же стрелял в него? — спросил я приятеля. — Удалось вам узнать?

— Удалось. Стрелял в него Бузилэ, управляющий Христофора, ставленник сельских богатеев. Но мы узнали об этом уже значительно позже, только весной сорок девятого, когда окончательно победил в нашей стране новый строй и навсегда было покончено с боярами.

Слеза (Рассказ командира батальона)

Вначале марта тысяча девятьсот сорок пятого года мы все еще сражались в горах Яворина в Чехословакии. Немцы закрепились здесь, организовав почти непреодолимую оборону глубиной в четырнадцать — шестнадцать километров. Прошло уже пять недель, как мы вступили в этот горный массив. Тяжелых жертв потребовал от нас этот путь. Многие остались лежать на кладбище в Лесте, пали, сражаясь за освобождение Чехословакии от гнета гитлеризма. Здесь, возле этого кладбища, прорвали мы первую линию немецких укреплений Лест — Оремов-Лаз и стали спускаться, нанося непрерывные удары по обороне противника, к следующей полосе их укреплений, тянувшейся в направлении Добра-Нива.

Мы старались как можно быстрее выйти на реку Грон. Но на последнем рубеже перед рекой Грон немцы сражались отчаянно. Они знали, что, если мы выбьем их из дотов, они будут отброшены на тот берег реки. Атака наша была остановлена в лесу, где мы неожиданно вновь наткнулись на неприятельские доты. Лес впереди все более редел, переходя постепенно в поляну, голую, как плешина, а по другую ее сторону прятались в тени сосен глубоко врытые в землю почерневшие доты немцев.

В тот день, о котором я веду рассказ, мы с ночи заняли позиции другого батальона, истребленного гитлеровцами. Все офицеры и унтер-офицеры этого батальона пали в бою: мне не от кого было даже принять участок. Уцелевшие солдаты под командованием нескольких сержантов и капралов были так запуганы, что их пришлось отвести в тыл. Они почти обезумели от шквального огня, которому тщетно пытались противостоять.