Читать «Башни из камня» онлайн - страница 77

Дед Ислам днем торговал на базаре заграничными сигаретами и жевательной резинкой. Вечерами подрабатывал таксистом. Днем зарабатывал деньги, впаривая мне привезенные контрабандой из Турции сигареты Лаки Страйк (каждый день обещал завтра достать Ротманс), ночью развозил меня на назначенные чеченскими министрами встречи в учреждениях и духанах.

— Здесь на площади было столько народу, не протиснешься, — Ислам показывал площадь рукой через открытое окно машины. Все его звали дедом, хоть ему только что стукнуло пятьдесят. Он и сам не знал, откуда взялось это прозвище. Назвали и все тут. — Говорят, президент выступал, да я его не видел. Просидел на площади всю ночь, хоть погода была паскудная. Утром, как объявили, что русское войско ушло восвояси, я домой вернулся. Так и кончилась эта моя война, — смеется Дед, сверкая комплектом золотых зубов. — Но если надо будет, опять пойду. Нам, чеченцам, война не впервой.

Москва поняла, что дело не шуточное, но поскольку она сама еще не была готова к войне — в Кремле продолжали править два президента, России и империи СССР, и неизвестно пока было, кто из них победит, — отозвала с Кавказа своих десантников. Вместо того, чтобы сломить дерзкого чеченца, унизить его, поставить на место, неудачная атака на столицу его только раззадорила и возвысила в глазах земляков, которые увидели в нем новое воплощение знаменитых кавказских повстанцев и имамов.

Враги Дудаева, а здесь их всегда хватало, жаловались потом, что Россия из неизвестного генерала сама создала мифического героя. Он сам в этот свой врожденный героизм свято верил. Роль предводителя он пока только изучал, сочтя ее миссией, которую ему вверила судьба.

Страной Дудаев командовал как летным эскадроном. Никого не слушал, не принимал никаких советов, подсказок. Лучше чувствовал себя в роли бунтаря, разрушителя, чем строителя, созидателя. Управление страной ему явно не удавалось.

Невысокий, очень худой, с мальчишеской фигурой. Мне запомнились его ладони, нежные и ухоженные, непохожие на сотни других мужских рук, шершавых, угловатых, крепких в пожатии.

Голос мягкий, лицо приятное, с правильными чертами. Загадочная, немного высокомерная улыбка, как у иллюзиониста, который заранее знает, что произойдет, и радуется самой перспективе увидеть изумление на лицах публики.

Умел и любил обольщать. Мог, например, в разгар беседы, ни с того, ни с сего, вставить, что высоко ценит знакомство с журналистами, потому что они люди культурные, вежливо слушают и не задают глупых вопросов. Разговаривая, не отводил глаз, впивался горящим взглядом в своего гостя, как будто хотел проверить искренность его намерений.

Взгляд у Дудаева как у дьявола, а нос как у орла — говорилось о нем в одной из песен.

Для начала я спросил, как он себя чувствует в роли президента страны, которую никто не признает.

— Обойдемся! — пожал он плечами. — В мире царит право сильнейшего, никто других законов не соблюдает. Чем больше страна, тем охотнее она присваивает себе закон джунглей. А если бы нас признали? Что бы изменилось? Чеченский флаг вывесили бы в ООН? ООН — это пережиток. Аллах нас признает, и это главное.