Читать «Башни из камня» онлайн - страница 122

Богатых, готовых к самопожертвованию пришельцев, несмотря на все их воинские достоинства, чеченцы поначалу не понимали и не любили. Их вера казалась слишком непохожей на ту, которую горцы исповедовали веками. Сам Шамиль относился к ним недоверчиво, не понимал их презрения и неприятия радостей жизни, видел в них соперников своей славы.

После войны чеченцы поблагодарили арабов за помощь, но попросили как можно скорее покинуть Кавказ. Этого требовала Россия, утверждая, что иностранные добровольцы — банда террористов, опасных мятежников и людей вне закона, находящихся в розыске полиций всего мира. Тем, что им удалось остаться на Кавказе, они обязаны исключительно Басаеву — он встал на их защиту, а командира арабов, бородатого Хаттаба объявил своим другом и братом. Обрадованные мусульманские революционеры и кочевники священных войн провозгласили Шамиля своим эмиром. В новый союз Шамиль внес свою джигитскую славу, а Хаттаб — заграничные связи и деньги. Ибо араб оказался эмиссаром самого Усамы Бен Ладена, основателя и казначея Аль-Каиды, террористического интернационала, из-за которого и против которого в начале двадцать первого века разгоралась третья мировая война. Хаттаб обеспечивал постоянное поступление оружия и наличных денег на нужды священной войны. Рассказывал, что познакомился с Усамой в Афганистане, что сражался в бригаде, которой командовал саудовец. Хаттаб называл его «добрым человеком» и разделял его идею изгнания «неверных» из всех исламских земель.

Но не только угроза забвения и деньги сделали из Шамиля воина священной войны. Ислам стал для него и глубокой верой, и политической стратегией.

У таких, как он, мирное время отбирало все: цель, смысл жизни, надежды. В кастовом кавказском обществе, связанном по рукам и ногам традициями и кодексами чести, в котором место человека определяется принадлежностью к роду, молодые люди низшего сословия с момента рождения были лишены каких бы то ни было шансов.

Война позволила им выбиться в люди. Поэтому они сопротивлялись возврату довоенных устоев, которые с каждым днем все больше брали верх над недавним революционным порывом. Ислам, проповедующий равенство всех перед Наивысшим и приоритет братства по вере над братством по крови, был для них избавлением и надеждой на лучшее будущее. Они предпочитали жить в государстве, управляемом по законам Бога, а не по законам предков. Тем более, что подвергавшиеся долгие годы губительному влиянию войн и преследований, и, прежде всего, убийственному для традиций влиянию современности, законы предков превратились просто в привычный ритуал, стали скорее легендой, чем всеми признаваемым и исполняемым кодексом и жизни.

В исламе, мусульманской революции и законе шариата увидел Шамиль не только свое спасение, но и спасение погрязшей в беззаконии и насилии, все больше раздираемой междоусобицами, Чечни. Он решил, что только закон Божий позволит объединить чеченцев, и только с помощью Корана можно совершить социальную революцию.