Читать «Солнце встает не для нас» онлайн - страница 27
Робер Мерль
— Спасибо, лейтенант,— говорю я,— здорово вы меня просветили.
— Насчет чего?— встревает в нашу беседу старпом Пикар, только что появившийся в кают-компании.
— Насчет погружения подлодки. Лейтенант Бекер проявил массу терпения, выслушивая такого олуха, как я. А я прямо замучил его вопросами.
— Любопытный олух — это уже не олух,— заявляет Пикар.— Олухи по большей части отличаются тупым равнодушием ко всему на свете. Кстати, господин эскулап,— добавляет он, взглянув на часы,— вы не забыли, что сегодня суббота?
— Нет, а в чем дело?
— В субботу вечером и в воскресенье мы облачаемся в парадную форму. Синие брюки и белый китель с погонами.
— Верно, а я и запамятовал!
Еще раз поблагодарив Бекера, я иду к себе в каюту, мою руки, причесываюсь и переодеваюсь, весьма довольный установленным на борту обычаем. Потом, немного поразмыслив, стаскиваю только что надетый китель и прилежно скоблю себе щеки.
Надо сказать, что экипаж ПЛАРБ разделяется на закоренелых бородачей (Алькье и Бекер), тех, кто отпускает бороду только во время плаванья, и тех, кто бреется регулярно. «Временные бородачи» держатся традиции, которая процветала на немецких подлодках еще в первую мировую войну. Оно и понятно: воды на тогдашних малых субмаринах было в обрез, про соблюдение гигиены и говорить не приходилось. Но можно найти оправдание и теперешним приверженцам буйной растительности на лице: тяготы и опасности долгого рейса без всплытия на поверхность и захода в порты, острое чувство одиночества, отсутствие женской ласки. Что же касается противников бород, к коим принадлежу и я, то они либо по-британски скрупулезно следят за своей внешностью, либо следуют примеру Стендаля, который даже во время отступления из России (еще одна героическая традиция!) не забывал бриться каждый день, либо попросту не хотят выставлять свои бороды напоказ, такие они у них редкие и невзрачные.
Не успеваю покончить с бритьем, как на пороге появляется Бекер.
— Простите, доктор,— обращается он ко мне нерешительным тоном.— У меня к вам крохотная просьбишка.
Он говорит «доктор», а не «эскулап». Ему нелегко привыкнуть к фамильярности.
— Излагайте, лейтенант,— подбадриваю я его.
Немного помолчав, он наконец решается:
— Не могли бы вы предоставить в мое распоряжение лазарет? В воскресенье, в десять утра.
— А для чего?
— Для молитвенного собрания.
— Но я слышал, что по воскресеньям передается телемесса, ее может слушать каждый, лежа с наушниками на своей койке.
— Это верно,— с серьезным видом подтверждает Бекер.— Но главный капеллан Базы полагает, что этого недостаточно. Он поручил мне проводить молитвенные собрания. Я этим и в предыдущий рейс занимался.
— С согласия капитана?
— С согласия капитана.
— Тогда считайте, что вы получили и мое согласие. Но если вдруг понадобится — вы все-таки смогли бы освободить лазарет?
— Непременно,— с серьезным видом отвечает Бекер.
Пауза. Он снова собирается с духом:
— А вы не хотели бы к нам присоединиться?
— Прийти на молитвенное собрание? Нет, увольте.
— Вы думаете, что телемессы достаточно?
— Я вообще не слушаю телемессы.