Читать «Кувыр-коллегия» онлайн - страница 8

— Карла ты могла бы оставить при дворе и даровать ему титул. Я говорю не про него, а про Бирена. Пусть он, его горбунья-жена, и дети от неё Петр и Гедвига убираются. А то он занимает такой высокий пост при дворе не по чину не по праву крови благородной.

— Ты на его пост метишь, Карлуша?

— А почему нет? Этот пост мне подойдет больше. Я знатен и меня знают…

— Далась тебе эта знатность. Вон Меньшиков Алексашка также из конюхов вышел но при дядюшке моем Петре I в фельдмаршалы и генерал-губернаторы вылез. Цесарь римский ему титул светлейшего князя даровал, и патент соответствующий выслал. А императрица Екатерина I его главой тайного совета империи сделала. А император Петр II его в генералиссимусы пожаловал.

— Но Меньшиков не Бирен! Как ты не понимаешь, Анхен!

— Карл! — голос Анны стал строгим. — Мне сей разговор неприятен! И прошу тебя прекратить его немедленно!

— Как будет угодно вашему императорскому величеству, — обиделся Левенвольде….

Через полчаса императрица и Левенвольде расстались. Настроение у императрицы испортилось, и она кликнула свою любимицу шутиху камчадалку Буженинову.

Буженинова была молода, но внешностью обладала крайне непрезентабельной. Она была весьма мала ростом с нескладной угловатой фигурой, и лицо имела приплюснутое с небольшим вздернутым носом и маленькими глазками.

— Чего звала среди ночи, матушка? — проворчала камчадалка, усаживаясь на сундук.

— Скушно мне, куколка, — произнесла императрица.

— Скушно! А чего скушно то? Эвон какой павлин из твоих покоев-то вылетел! И скушно. А меня с постели поднять не скушно?

— Не ворчи, куколка. Ты лучше расскажи мне, что за сплетни при дворе то ходят? Чай слыхала чего в людской?

Императрица страшно любила сплетни и дворцовые анекдоты. А лучше Бужениновой такую информацию поставлять не мог никто.

— Дак итальяшка твой осрамился прилюдно.

— Кто? — не поняла императрица.

— Да фамилие евоное мне не запомнить. Тот, что спектаклю ставил на прошлой неделе, и ты его наградить изволила изрядно, матушка.

— Арайя? Мой капельмейстер итальянской капеллы? И что с ним стало? Как осрамился то? Не томи, куколка.

— Да, сегодня ночью у своей девки, что поет, он полюбовника застукал.

— Да ну? — оживилась императрица. К ней снова вернулось хорошее настроение. — Откуда знаешь? Ночь то не прошла еще. Не врешь?

— Чего мне врать? Я чай не министр твой, матушка, чтобы врать. Дашка Юшкова про то рассказала. Она вишь дом свой имеет на Мойке супротив дома итальяшки твого. Она то сама все и видала. Своими глазами.

— Дак чего видала-то? — настаивала императрица. — Ты толком говори.

— Итальяшка в дом нагрянул, а в постели своей девки персону некую застал. Он лакеям наказал двери ломать, чтоб полюбовника бить нещадно.

— А тот?

— А тот в окно и в сугроб. Его было двое слуг, на улице оставленных, скрутили, но он не промах оказался, матушка. Одному в зубы, второму в бок и за ворота. А там сани итальяшки-капельмейстера стояли. Он кучера в снег, сам на козлы, и был таков!