Читать «Великие Моголы. Потомки Чингисхана и Тамерлана» онлайн - страница 124

После полуденной трапезы Шах Джахан устраивал себе короткий отдых, а потом занимался делами, по которым обращались к нему его старшие женщины или ответственные служители гарема. Все происходило как и при других дворах императора, за исключением того, что он полулежал, развалясь, в наполненном благовониями гареме в окружении только женщин и евнухов; он высказывал суждения о делах в гареме и назначал крупные суммы на благотворительные цели женщинам вне гарема, на приданое для неимущих девушек, пенсии для вдов и сирот, сведения о несчастьях которых попадали в царственное ухо из женских уст. Женщины из гаремов высшей знати часто посещали императорский гарем, и царевны порой оставляли их у себя погостить не меньше месяца.

К тому времени как Шах Джахан удовлетворял требования женщин в меру собственных финансовых возможностей, было уже около трех часов дня и приближался момент участия императора в публичной молитве — в Агре это происходило в прекрасной беломраморной Моти Масджид, или Жемчужной мечети, а в Дели — в огромной Джам Масджид, или Соборной мечети, которую Шах Джахан начал строить в 1644 году. После молитвы происходила административная работа в дивани хас, а примерно с половины восьмого — последнее получасовое совещание в Шах Бурдж. Заканчивался изнурительный, почти двенадцатичасовой день государственных занятий, и Шах Джахан удалялся в гарем ужинать под музыку, исполняемую его женщинами. К десяти часам он был в постели. За ширмой с одной стороны его постели находились чтецы, выбранные за приятность голосов, и убаюкивали императора чтением книг о путешествиях, жизни святых или исторических событиях. Больше всего Шах Джахан любил слушать отрывки из «Бабур-наме», вдохновляющие воспоминания своего прапрадеда. И такой распорядок соблюдался все дни, кроме пятницы, когда деловая жизнь двора замирала.

Правители областей, военачальники и царевичи, находясь за пределами столицы, соблюдали примерно такой же распорядок, только менее сложный. Французский путешественник Жан-Батист Тавернье посетил однажды вечером в 1652 году шатер Мир Джумлы, впоследствии ведущего военачальника на службе у Моголов, но в то время главнокомандующего армией короля Голконды. Тавернье оставил весьма живое описание крупного мужчины, который в конце дня в крайне сумбурной и непринужденной манере разбирался с такими же делами, какими занимался император на высшем уровне в своей столице. Мир Джумла сидел на ковре с двумя секретарями. Между пальцами ног и между пальцами левой руки у него были зажаты документы и письма, которые он брал и возвращал одно за другим, диктуя секретарям ответы, в то время как сам тоже что-то писал. Секретари затем перечитывали ответные письма вслух, и Мир Джумла ставил свою печать, но во время этих процедур ко входу в шатер привели четырех преступников. Мир Джумла с полчаса не обращал на них никакого внимания, потом велел ввести их в шатер и, задавая им различные вопросы, вынудил признаться в совершенных преступлениях, что является одним из важнейших основ мусульманского правосудия. После признания он не обращал на преступников никакого внимания еще час и продолжал заниматься своей корреспонденцией, пока непрерывная процессия официальных лиц «проходила перед ним, выражая свое почтение самым униженным способом, но на их приветствия он отвечал только наклоном головы». Вскоре должны были подать угощение, и тут Мир Джумла занялся узниками. Одному он велел отрубить ноги и руки и бросить в поле истекать кровью до смерти, второму — вспороть живот и швырнуть в таком виде в канаву, а двум оставшимся отрубить голову. Приговоры привели в исполнение в то время, когда Тавернье по приглашению Мир Джумлы сидел с ним за едой вместе с военными различных рангов. Затем Мир Джумла удостоил гостя аудиенцией, дал ему паспорт и снабдил эскортом, который должен был доставить иноземца в Голконду.