Читать «Двое (рассказы, эссе, интервью)» онлайн - страница 165

«— И вот я обратил внимание… что в Чехословакии за эти семнадцать лет национальной независимости восстановили многое из старины… В Чехословакии есть чему поучиться: им хочется все оставить, сохранить в первозданном виде…

— Их можно понять, Алексей Николаевич… Сколько они были под гнетом в составе Австро-Венгерской империи», — лепечет поэт.

«— С каким удовольствием смотришь фильмы, в которых засняты национальные танцы, игры, обычаи чехов и словаков… Но все-таки не могу согласиться с их перегибами в этом тонком деле», — напирает Толстой. Несогласный с перегибами в танцах, он немедленно вытаскивает «из-под вороха вчерашних газет» клавир оперы и сует Рождественскому.

Этот странный диалог мог состояться только потому, что В. Петелин искрошил статьи Толстого «Прага», «По Чехословакии» и еще не существовавшее в это время интервью для корреспондента «Ленинградской правды» под названием «Проданная невеста», перемешал с воспоминаниями Рождественского и предложил эту окрошку нам. И мы должны ее проглотить. И мы должны сверяться с текстом Толстого, чтобы установить, что он писал:

«В этом собирании старины, важном для преемственности культуры, неизбежны перегибы и ошибки».

А перегибы в танцах ему, может быть, даже нравились.

И нам не верится, что таким разговором Толстому «удалось через несколько минут совершенно рассеять смущение» Рождественского. И не верится, что вскоре, беседуя с Толстым о постановке фильма «Петр Первый», интеллигентнейший Всеволод Александрович мог произнести такие слова:

«Я слышал, что Петра будет играть Николай Симонов. Все-таки он мало известен для такой значительной роли… Неужели никого другого не нашли?..» (стр.437).

И правильно не верится, ибо это — очередная «беллетризация» воспоминаний Михаила Жарова (игравшего Меншикова в фильме «Петр Первый»). Жаров рассказывает (стр.277–278), что из двенадцати-пятнадцати кандидатов на роль Петра Симонов единственный не имел с Петром портретного сходства, однако Толстой выбрал именно его.

«Если Симонов сыграет его ярко и интересно, — а по кинопробе я вижу, что он Петра сыграет именно так, то запомнят его. Это и будет двадцать шестой портрет, по которому, вспоминая Симонова, будут представлять себе Петра»,

— говорит Толстой. Но читателя заставляют думать, что Рождественский предлагает Толстому подбирать актеров не по кинопробам, а по их послужному списку. (Действительно, недотепы какие: позвали бы Чарли Чаплина! Он известнее.)

Михаил Жаров и сам прошел через беллетризаторскую мясорубку. Восемь страниц его мемуаров уложены на семи, без кавычек, естественно; а те двенадцать строк, где даны кавычки (стр.449), содержат искажения против оригинального текста. Убраны все авторские ремарки, рисующие мемуариста застенчивым, благодарным, даже благоговеющим перед писателем (таким изображает себя Жаров, это его право), и актер предстает развязным, фамильярным, болтливым субъектом:

«Жаров, увидев среди „киношников“ Толстого с женой Людмилой Ильиничной, подъехал к ним, протянул руку» (стр.444).