Читать «Доброе племя индейцев Сиу» онлайн - страница 22

А Максимка, отдав кому-то вторую лыжу, пытается съехать почему-то на одной…

Открывается окно, и на весь двор раздается:

— Эди-и-и-ик! Эдик!! Боже мой!..

Таков Максимка, человек, которому никогда не бывает — и не может быть! — скучно.

Однажды я увидел в нашем дворе бой. Это был необыкновенный бой. Спорю на что угодно, что никто из вас не догадается придумать такое. Два войска, надев на себя большие картонные ящики из промтоварного магазина, как латы, а маленькие — как шлемы, славно бились на асфальтовой площадке деревянными мечами.

Максимка, самый маленький и верткий, сражался впереди. Стучали мечи, громыхал под ударами картон. Максимка вопил:

— Падай! Падай! Я тебя проткнул!

Но падать в этом бою никто не собирался. Взрослые не останавливали бойцов: теми были приняты все меры предосторожности — в шлемах проделаны дырки для глаз, а концы мечей притуплены. А что до ссадин на руках, так они не страшны мальчишкам.

Мужчины-доминошники, зажав в руке костяшки домино, так и не опустили на стол первую кость: они смотрели на битву.

Среди бойцов был, конечно, и Эдик — я это понял, увидав неподалеку его маму. Маленькая, худенькая, круглыми от ужаса глазами она искала своего Эдика среди одинаковых лат и шлемов. Каждый раз, когда на кого-нибудь обрушивался крепкий удар, она вздрагивала и негромко и неуверенно вскрикивала:

— Эдик!.. Эдик!.. Эдик!..

Я потом спросил у мальчишек — кто придумал надеть картонные ящики, как латы?

— Кажется, Максимка, — был ответ.

— Сперва он, а потом и мы тоже, — была поправка к ответу.

Возле Максимки всегда народ. То ли он опять что-то придумал, то ли что-то показывает с таинственным видом (фонарик, например, который в темноте еще лучше светит…»), то ли Максимка рассказывает.

Рассказывает он так:

— А вот у нас в Темир-Тау…

Или еще так:

— А! Вот у нас в Темир-Тау…

Я, услыхав как-то Максимкино «Темир-Тау», усмехнулся: «Живет в Кишиневе уже третий год — что он там помнит про Темир-Тау!»

…В это утро мне вдруг захотелось уехать. Куда-нибудь. Хоть ненадолго. У взрослых это настроение называется «надо сменить обстановку».

Чаще всего взрослые так никуда и не уезжают. Их, во-первых, не отпускают на работе.

Целый день взрослый переживает свое желание уехать. Говорит о нем с приятелями, которым это настроение знакомо. И, наговорившись всласть, отводит душу и вечером приходит домой почти в обычном своем настроении.

Итак, и умываясь, и завтракая, и помешивая кофе, я думал: ох, как хочется уехать! Я чуть не постанывал от своего желания.

С той же мыслью я сбежал по лестнице. Вышел во двор.

И тут я увидел железную дорогу! Она начиналась прямо от крылечка. Она сворачивала в проход между домами и исчезала за поворотом.

Железная дорога — рельсы и частые шпалы поперек — была нарисована мелом на асфальте.

На крылечке был круг, а в нем написано — «Кишинев».

Оказывается, чуть сделав шаг во двор, я очутился на вокзале!