Читать «Горит восток» онлайн - страница 221

Паша, куда мы уйдем?

Нет, Устя не тешила себя минутным счастьем. Она знала, что самое трудное в жизни у них только начинается. Но как пришла она из Невапки в Горный Зерен-туй, так она готова была идти куда угодно, лишь бы не разлучаться с Павлом. Опа могла бы издать его у тюремного забора и еще те пять лет, какие ему оставались до конца срока, чтобы потом разделить с ним судьбу ссыльнопоселенцев. Она согласна с ним жить и с беглым, деля каждый день тревоги и опасности. Пусть только он скажет, где и как жить.

Павел думал. Там, в Невапке, все было проще. Зачем любовь пришла, когда любить невозможно?

Уйти нам с тобой некуда, — сказал он, взяв ее за руку, — для меня одного дорога была. А жить бродягой я не могу.

Toй дорогой, Паша, где пройдут твои ноги, пройдут и мои. Будем вместе.

Я, Устя, бежал, чтобы в Маньчжурию… на войну. Говорили мне, что возле железной дороги солдатскую одежду можно достать. Кто узнает тогда, что я с каторги?

Все равно. И я буду с тобой. Где ты, там и я.

Ты-то как будешь?

За ранеными стану ухаживать.

Они поговорили еще. Но сколько и как ни прикидывай, все было ясно: идти им сейчас, кроме как в Маньчжурию, некуда.

Устя подала ему узелок.

Возьми, Паша, переоденься.

В узелке были крестьянские штаны, рубаха, чирки и фуражка. Всё старое, ношеное, чтобы никому не бросилось в глаза.

Надевай, надевай! На свои деньги купила.

И пока Павел переодевался, Устя ему рассказывала:

Уходила я из Неванки, до последней черепушки, до последней питочки все хозяйство свое продала. И положила себе зарок: деньги не трогать. На самый крайний случай оставить. Знала, какой он будет, крайний случай…

Устя! Да как же ты до Зерентуя дошла?

Ничего, дошла. Не надо, пе вспоминай. Помогали люди.

Устя принесла с собой спички. Павел разжег маленький костер. Оп пм был совсем не нужен, но хотелось полежать возле огпя, поглядеть на его веселые язычки, облизывающие сухие еловые сучья. Дыма от костра почти не было вовсе, бояться нечего.

Устенька, — вдруг сказал Павел и приподнялся на локте, — а может так быть: провоюю я до конца и жив останусь? И потом навсегда останусь солдатом. Старым солдатам, говорят, можно с женами быть.

Я не знаю. Если можно так, так и останемся…

Павел взял на ладонь прядь ее мягких, светлых волос, отыскал над левой бровью маленькую роднику, смеясь сказал:

По этой родинке я тебя среди тысячи узнаю. — Подумал и отказался: — Нет, тебя и так ни с кем не спутаешь. Такая только ты одна. И почему оттолкнул я тебя в Неванке?

Если бы к каждому но заказу любовь приходила, — Устя припала своей щекой к его щеке, — чего бы ею дорожить? Кому она, такая любовь, нужна? А наша теперь крепче стали будет!

Костер погас вовсе, па углях лежали легкие, серые хлопья пепла.

Паша, нам надо идти, голубенок мой, — сказала Устя, становясь на колени и заплетая в косы свои распустившиеся волосы.