Читать «Горит восток» онлайн - страница 120

Они попрощались с Агафьей Степановной, с Саввой. Веру отец опять погнал в подполье за квасом. Проходя, Лавутин нагнулся, крикнул ей в открытую дверцу:

Ну, девушка, лечи тут хорошенько своих мужиков! Одного — кислым квасом, другого — сладким голосом. Эх, когда мои дочки так подрастут!

И к Савве:

Давай, друг, поправляйся скорей. Надо нам всем серьезнее за дело браться. Не то заклюют, заклюют…

Хмель снова стал одолевать Филиппа Петровича. Он сидел на скамье, свесив длинные жилистые руки.

А я, — вяло пробормотал он, — просить… начальство… завтра пойду… Может, опять расценки набавят…

Лавутин так и загорелся, рванулся было к Филиппу Петровичу, но Ваня потянул его за рукав.

— Пойдем, Гордей Ильич. Не надо с ним связываться. Во дворе Лавутин дал себе волю — всласть выругался.

Ты понимаешь, Ваня, что получается? Было время, стали мы малость в силу входить, дружнее, дружнее становиться, требовать. Добивались ведь кой-чего! Так они перехитрили нас. Помнишь, сами па всякие уступки пошли? Мы-то голову ломали тогда: как, отчего это? И уступки-то они сделали копеечные, а купили на них здорово. Раскололи нас! Кому грош этот достался, он уже и обмяк. Зачем бороться? И так жизнь наладится… Теперь же, когда штыков гуще вокруг нас понаставили, они и нажали опять, те копеечки им теперь рублями вернутся. А у пас замедление получилось. Мы отстали. Не приготовились. Вот тебе, к примеру, Филипп. Как мокрая курица, и крылья сразу же опустил. А властям да хозяевам такие настроения у рабочих самые нужные.

— А все-таки, Гордей Ильич, сила за нами, — проговорил Ваня, поглядывая на него снизу вверх. — Нас ведь больше. И правда наша. Только вот надо найти правильный ход…

Они вышли на улицу. Филипп Петрович сидел у окошка, грустно тянул:

Один, один, бедняжечка,

Как рекрут на часах!..

4

Дороги… дороги… Старый Сибирский тракт…

Сколько усталых босых ног прошло по тебе в поисках лучшей жизни! Сколько с надеждой на счастье сказанных слов слышал ты зябкой утренней ранью на примятой траве обочин своих! Но чаще, чаще слышал ты печальный звон железа и стоны кандальников, бредущих на каторгу. Скользят ли ноги у них по грязи на глинистых взъемах горных хребтов, сочится ли кровь из ссадин, разъеденных пылью и ржавым железом, — все равно, кто ступил окованной железом ногой на этот тракт, тот должен идти и идти, пока не придет…

Далеко в стране иркутской, Между скал и крутых гор, Обиесен стеной высокой Чисто выметенный двор.

На переднем на фасаде Большая вывеска висит. А на ней орел двухглавый Позолоченный блестит…

Это, парень, дом казенный, — Александровский централ, А хозяин сему дому — Сам Романов Николай…

Высоки каменные ограды Александровского централа. Толсты н глухи стены его казематов. Серый гранит сосет кровь человека, сгоняет румянец с лица.