Читать «Бамбино» онлайн - страница 57

Уле смотрел во все глаза, как они хозяйничали на берегу фиорда, поплевывали на землю, громко смеялись и жевали свою резинку. И чем больше эти люди гадили его землю, тем пристальнее всматривался в них Уле потемневшими от гнева и обиды глазами.

Вечером свободные от дежурства американские солдаты один за другим тянулись в местный кабачок. Они садились на длинные скамейки, протянутые вдоль стен возле большого широкого стола, и требовали виски. Когда они шли по селению, Уле встречал их на улице и гримасничал, скороговоркой, быстро кланяясь, говорил: «Здрасте, здрасте, здрасте!» Сначала те ничего не понимали, но потом сержант смекнул: ведь он насмехается над ними. «Ах ты, паршивец!» — крикнул он и попытался достать Уле камнем. Но не тут-то было. Уле увернулся и снова осклабился: «Здрасте!» С тех пор он преследовал американцев этим возгласом повсюду, где встречал их, и те, завидя его, уже поеживались, а сержант начал грозить кулаком. Жители посмеивались: «Ну и молодец Цыпленок».

А фру Енсен, вообще любящая точные определения, сказала: «Уле объявил американцам «холодную войну». Это было недалеко от истины.

Через неделю «Христиания» возвращается в родную гавань. Будь что будет, но он должен обязательно встретить ее. Пусть люди из селения увидят, что он умеет не только дразниться и паясничать, но и кое-что еще. И пусть знают, что не перевелись еще настоящие норвежцы. Как жаль, что у него так мало сил и он так мал ростом и худ, а то плохо пришлось бы сержанту и его друзьям. Но чего нет, того нет. Нужно что-то придумывать.

Каждый день Уле аккуратно приходил на свой наблюдательный пункт. Он уже знал время, когда сменяется караул базы, знал, кто из часовых внимателен и исправно несет свою службу, а кто — нет. «Христиания» пройдет здесь около пяти часов вечера, значит, работы будут уже закончены, а рабочие уедут в город. На строительной площадке останется один караул. Если часовой зазевается, то можно будет проскочить мимо него, а потом под прикрытием строительных материалов пробраться к фиорду.

Особенно Уле надеялся на сержанта. Обычно он сначала деловито прохаживался на своем участке, а потом, оглянувшись несколько раз по сторонам и убедившись, что ничто не угрожает покою базы, надолго скрывался в стоящий поодаль дощатый домик караула. Оттуда сержант выходил минут через тридцать — сорок уже навеселе, он мурлыкал себе под нос песенку, слегка посвистывал, а потом опять скрывался в домике. Вот один из таких моментов и собирался использовать Уле, чтобы встретить корабль. По его расчетам, дежурство сержанта как раз приходилось на вторую половину дня в день прихода «Христиании».

Ровно в четыре часа Уле уже был на месте. Он пришел налегке, отказавшись на сей раз от бутербродов, которые могли помешать ему во время бега. Он видел, как сменился караул и как сержант Сноу зашагал по площадке взад и вперед. Минут через двадцать сержант огляделся, подозрительно повел глазами по кустарнику, скользнув, как показалось Уле, взглядом по его лицу, а затем быстро направился в сторону домика. Вот он зашел внутрь и закрыл за собой дверь. Уле глотнул воздух и, почувствовав вдруг какой-то жуткий восторг, бросился стремглав в сторону фиорда, выкидывая далеко вперед острые худые колени и по привычке придерживая на бегу очки. Он пробежал около четверти мили, мимо сложенных штабелями бетонных столбов, огромных каменных плит, мимо установленных в разных местах стройки подъемных кранов. Море открылось ему внезапно — беспредельное, суровое и прекрасное. Сегодня оно было почти черным. И на его черном фоне вдалеке четко выписывался белый корпус корабля. «Христиания» полным ходом шла к мысу Фрам. Уле замахал руками и наддал скорости. И в этот момент за его спиной раздались выстрелы. Один, второй, третий. Он оглянулся. От домика прямо к нему бежал сержант, стреляя в воздух, а за ним еще двое караульных. Уле молниеносно соображал: если догонят, изобьют, а главное, скинут обратно, не дав встретить корабль. Но и это не главное. Все опять пойдет по-старому, и он вынужден будет снова прятаться по кустам, как звереныш, посматривая со стороны на этих развязных пришельцев, а люди из селения будут все так же покачивать головами, одобряя его в душе и побаиваясь высказать вслух свои мысли.