Читать «Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма» онлайн - страница 7

Погано дуже, страх погано! В оцій пустині пропадать. А ще поганше на Украйні Дивитись, плакать - і мовчать! (1848)

Украинская хата - средоточие всех бед:

За що, не знаю, називають Хатину в гаї тихим раєм. … Я не знаю, Чи єсть у Бога люте зло, Що б у тій хаті не жило? А хату раєм називають! Не називаю її раєм, Тії хатиночки у гаї… … В тім гаю, У тій хатині, у раю, Я бачив пекло… Там неволя, Робота тяжкая, ніколи І помолитись не дають. … Мені аж страшно, як згадаю Оту хатину край села! Такії, Боже наш, діла Ми творимо у нашім раї На праведній твоїй землі! Ми в раї пекло розвели, А в тебе другого благаєм… (1850)

До конца жизни Шевченко не устает повторять:

Ні тихої хатиночки В забутому краю, Ні тихої долиночки, Ні темного гаю; Ні дівчини молодої Й малої дитини Я не бачу щасливої… Все плаче, все гине! І рад би я сховатися, Але де - не знаю. Скрізь неправда, де не гляну, Скрізь Господа лають!… (1845; 1860)

У самого-то все правда? Десятилетиями Украина без конца все гибнет и гибнет. Так может быть умирание - не единственное ее занятие? Может было и еще что-нибудь? Например:

Садок вишневий коло хати, Хрущі над вишнями гудуть, Плугатарі з плугами йдуть, Співають, ідучи дівчата, А матері вечерять ждуть. (1847)

Конечно, была и нормальная жизнь нормальных людей. Но об этом Шевченко говорил редко и неохотно. Его артистической натуре это было не интересно. Он этого не ценил. Это не соответствовало его революционному темпераменту (в переводе с греческого его имя означает «бунтарь»). Лишь изредка он немного остывал и тогда становился чуть более объективным. Так в трудную минуту вынужденного досуга он вспомнил и про «Садок вишневий коло хати», и про нормальную жизнь на свободе. Вспомнил и включил стихотворение в цикл «У казематі».

Конечно, десятилетиями на Украине, кроме «классовой эксплуатации» и «национального гнета», шла еще обычная человеческая жизнь. Этим и объясняется такая парадоксальная ситуация:

Тяжко-важко сиротині, А ніхто не бачить… … Я, юродивий, на твоїх руїнах Марно сльози трачу, заснула Вкраїна… … Тілько я, мов окаянний, І день, і ніч плачу На розпуттях велелюдних, І ніхто не бачить, І не бачить , і не знає - Оглухли, не чують …

Все оглохли и ослепли. Кроме кобзаря. Он один, словно окаянный (эпитет этот происходит от имени Каина), все видит, все слышит и твердо знает: Украина гибнет.

А в это же время бесчувственный Гоголь издает «Вечера на хуторе близ Диканьки». Пушкин писал: «Читатели наши, конечно помнят впечатление, произведенное над ними появлением «Вечеров на хуторе»: все обрадовались этому живому описанию племени поющего и пляшущего, этим свежим картинам малороссийской природы, этой веселости, простодушной и вместе лукавой».